в луже черной жидкости, которой вырвало бойца Лебедева, лишь вес экзоскелета спас меня от малоприятного падения.
Я успел заметить, как здоровяк и Лебедев уже скрылись в проходе и уже сам собирался нырнуть туда за ними, когда меня ухватила чья-то рука. Я резко обернулся – позади меня был последний уцелевший офицер «ЦСН». Визуально он был не ранен, но почему-то не торопился спасаться бегством, упорно топчась на месте. Лица за противогазом видно не было, но глаза я разглядел. Они едва ли не вылезли из орбит.
Офицер держал меня запястье, что-то бормотал.
– Уходим! – заорал я. Но он никак не отреагировал.
Я с силой выдернул руку, оттолкнул человека в сторону. В этот момент в дверном проеме показалось какое-то неестественное движение.
Я поднял автомат и, не целясь, дал короткую очередь. Из туннеля раздался жуткий визг, послышалась какая-то возня.
АШ-12 – весомый аргумент. Кажется, ранее я бил из него только по крысам и сколопендрам. Если там, во тьме, был червь – ему не поздоровилось. Хитин от такого калибра не защитит.
Отпустив автомат, я зашвырнул туда термическую гранату. Хлопнуло, брызнули искры.
Бросив взгляд на офицера, я понял – он ранен. Ухватив его за ворот комбинезона, я потащил его волоком за собой, стараясь держать проход в поле зрения.
Но из него больше не донеслось ни звука.
Едва я втащил раненого в коридор, чьи-то руки захлопнули массивную решетку. Костолом гаркнул:
– Живые еще были?
Я покачал головой.
– Вот дерьмо. Подготовились, твою мать…
***
– Что это было? – спустя несколько минут, Лебедев наконец-то обрел дар речи.
Мы с Костоломом переглянулись.
Царила тишина. Массивную решетку Костолом чем-то заклинил, а для надежности подложил под нее термическую гранату.
Мы отошли метров на пятнадцать от разделительной перегородки и оказались в каком-то совсем небольшом техническом узле. Кроме ржавых труб тут больше ничего не было. Противогазы пришлось снять, иначе восстановить дыхание проблематично. В принципе, и без них терпимо.
Костолом закрепил один из фонарей в углу помещения так, чтобы тот освещал все пространство. Даже при таком свете были отчетливо различимы бледные лица.
– Что-то новое… – пробормотал я, бросив тревожный взгляд на расположенную в конце туннеля запертую решетку. – С подобным мы еще не сталкивались.
– А, черт! – раненый офицер, которого я вытащил следом за собой, обматывал бинтом пробитую срикошетившей пулей ногу. Если бы пуля калибра 12.7 миллиметра попала в кость – ногу бы оторвало к чертям, а так только разорвало мягкие ткани. – Кровищи натекло как с кабана.
– Не сталкивались? Да вы… – побагровевший Лебедев резко встал, шагнул к Костолому, но наткнувшись на хмурый взгляд, остановился. Он почему-то без лишних возражений осознал факт того, что искать виноватого в сложившейся обстановке
