И ливень шел страшнейший. За окном с крыши текли ручьи, а дождь стучал по шиферу так, что голова заболела. И небо над домом было каким-то желтым… Не синим, ни черным, как это бывает ночью, или светло синим, когда уж вдали брезжит рассвет, а именно желтым, переливавшееся в розовый после каждой вспышки.
Никола встал, подошел к окну – яркий свет молний ослепил его. И на миг ему показалось, что в огороде, среди картофельной гряды, кто-то стоит. Парень прильнул к окну, дождался следующей вспышки небесного света, но когда огород озарился синеватым свечением разряда, в грядах уже было пусто.
Показалось видать…
А может и нет.
Тут и дед поднялся – проскрипел половицами. На кухню пошел – в окно посмотреть. Никола с веранды выглянул – видит, дед стоит у окна, костяшками пальцев постукивает по подоконнику и, не отрываясь, смотрит в огород. Никола ближе подошел, через плечо глянул. А дед его будто не замечает. Все смотрит на теплицу и огород. А в огороде вроде как пусто. С крыши струя воды бьет в старую ванну, куда Никола по малолетней глупости какашки свои кидал. И гром гремит – далековато уже, гроза видно уходит.
– Дед, а дед? – громко брякнул за спиной деда Никола.
Тот подпрыгнул. Руки о подоконник стукнулись.
– Ты чего не спишь? – грозно воззрился на внука.
– А че ты там в окне сморишь?
– Так просто.
Недовольный.
Посмотрел еще в окно, оглядел внука, да спать дальше пошел.
Утром Никола вышел на улицу еще в семь утра. И сразу пожалел, что сапоги не надел. Ноги тут же намокли, будто туда целую кружку воды вылили. Лужи стояли повсюду – в траве, в межах между грядок, на дорожке, что вдоль веранды тянется. С крыши до сих пор капала вода. Стены гаража и те сырые.
Никола вымок за несколько минут. Вернулся домой. Дед уже по телефону разговаривает с поликлиникой. Орет на кого-то. Бабушке вроде позвонили, сказали, что терапевт, к которому она записалась – заболел. Конечно, заболеешь тут, когда тебя бабушка проклинает. Вот и результат.
Дед кричал в трубку:
– Это издевательство! Неужели вы не понимаете! Почему больной человек должен мотаться туда-сюда! Это безобразие! Бюрократия.
Наорался дед. Из поликлиники потом звонили – бабушку на новое время назначили.
А потом позвонили Николе. Бабушка трубку сняла – телефон у них старинный, еще на стене прямо у холодильника в коридоре висит. Красный, с крутящимся циферблатом. Спросила кого нужно, удивилась, на внука посмотрела. Оно и понятно – кто может звонить Николе?
Первое время его особо никто тут не знал. Когда Никола катался по улице на велосипеде вдоль всех огородов, то все соседи думали, что это дурачок с южного района заезжает. Парень ездил ведь как умалишенный. Взад-вперед, взад-вперед, взад-вперед. И так часа полтора. Кто ж такое однообразие выдержит? Да еще свалится раз десять. Или чихнет, в канаву улетит, да вываляется там в грязи как свинья, и вымокнет весь. Потом в таком виде, что грязь с футболки капает продолжает ездить по улице. Однажды вообще в
