голове.
Ава разблокировала свой телефон. Лиза писала и звонила ей ночью. «Наверное, Мия рассказала ей всё». Ава считала Лизу почти самым лучшим человеком на земле, после папы, конечно. Чем-то подруга была на него похожа: такая же добрая, беззаботная и весёлая. Почти каждый испорченный день Авы мог быть исправлен разговором с Лизой. Но не сейчас.
«Как мне подняться с кровати?». Ава лежала совершенно неподвижно, продолжая собственно придуманную игру. Сегодня легче всего будет не подниматься, не разговаривать, не чувствовать. Не существовать. Её внешняя безжизненность не могла передать внутренний бесконечный поток мыслей. Казалось, она вытаскивала в тот момент все самые далёкие воспоминания собственной жизни, и все они были связаны с папой: поездки в деревню, ночёвки в лесу, мороженое в кафе «Гоголь-Моголь», яблоки в карамели и первый выпавший зуб после неудачного падения на коньках.
Когда открывались давно забытые ящики сознания, Ава замечала в своих воспоминаниях нечто странное. Как будто кто-то снимал все эти моменты на старую видеокамеру, давно забытую в кладовке, а теперь приближал детали, чтобы привлечь внимание единственного зрителя.
Ава вспомнила похороны бабушки. Тогда папа забрал её и Мию в деревню, где проходило почти каждое лето девочек. Ава была близка с бабушкой, но в тот момент она не понимала, что такое «умереть». То время запомнилось ей присутствием папы, долгой поездкой на машине и знакомым запахом бабушкиного дома. Теперь Ава замечала кое-что ещё. Она вспомнила несвойственное папе молчание, рассмотрела слёзы дедушки, который до этого момента никогда не плакал перед девочками, и услышала их ночные разговоры о бабушке. Теперь всё открылось для неё. Все тайны, хранимые взрослыми за закрытыми дверьми, все шептания, которые не доверялись детям, все слова, непонятные тогда, но получившие самое большое значение сейчас – всё стало простым и понятным, и в этот момент Аве захотелось вернуть то волшебное чувство детского непонимания.
Внизу послышались мамины шаги. Нужно полежать ещё чуть-чуть тихонько, пока она не уйдёт, а потом можно будет выпустить всё наружу.
Мама медленно поднималась по лестнице. Последние ступеньки всегда скрипели сильнее всех остальных, поэтому она старалась как можно осторожнее наступать на них. Шаг, шаг, скрип. Ава закрыла глаза. Она умела претворяться – научилась этому довольно давно. Мама открыла дверь, быстро заглянула в комнату дочери.
– Ну и холодрыгу она себе тут устроила. Говорила же ей – закрывай окно на ночь.
Она подошла к окну и плотно закрыла его. Стало тоскливо тихо. Теперь ни звуки, ни запахи не разбавляли реальность комнаты.
Ава щипала себя под одеялом. «Кто её просит делать это постоянно в моей комнате. Что ей здесь надо?». Она почувствовала на себе пристальный мамин взгляд, поэтому постаралась не выдать себя, вдыхая на раз-два, а выдыхая на три. «Раз, два… Уйди, прошу тебя. Три. Раз, два… Я не хочу тебя здесь видеть. Три. Раз, два… Мне больно. Три». Через минуту мама вышла из её
