направленное для оказания помощи шаху. Территория приморского Дагестана к северу от Дербента в договоре вообще не упоминалась – видимо, к тому времени Петр и его министры уже считали ее жителей во главе с принявшими присягу владетелями не персидскими, а своими подданными[262].
Последующие статьи оговаривают предоставление персидскими властями «лошадей, как для конницы, так и под артиллерию и амуницию и под багаж и провиант» по определенной цене, «чтобы свыше 12 рублев не было, а верблюды под багаж его шахово величество сколько будет потребно без найму и безденежно дать в своих границах обещает». Кроме того, иранская сторона брала на себя обязательство «хлеб, мясо и соль в пути везде приготовить, дабы в том скудости не было», но за провиант Россия должна была платить по «уговоренной цене». В заключительных 4-й и 5-й статьях провозглашались между государствами «вечно добрая дружба»
и союз против «неприятелей», а их подданным разрешалось свободно «купечество свое отправлять»[263].
Скорость заключения столь важного трактата очевидно, показывает, что Петр и его дипломаты добились поставленных целей без особых усилий – обычно согласование позиций сторон занимало долгие месяцы. «Почтенный и пречестнейший» Измаил-бек оказался человеком сговорчивым; по-видимому, повлияли и теплый прием в Петербурге, и убежденность самого посла в необходимости помощи со стороны северного соседа, пусть и на нелегких условиях.
Измаил-бек, в отличие от других восточных вельмож, сумел оценить военное могущество России и проявил интерес к техническим и культурным новациям. Берхгольц отмечал, что персидский дипломат – «человек необыкновенно любознательный и ничего достопримечательного не оставляет здесь без внимания, за что император его очень любит»; другой голштинец, министр Геннинг Бассевич, обратил внимание на ловкость и светскую обходительность посла, сумевшего вызвать расположение Петра и Екатерины[264]. Российская дипломатия, в свою очередь, не только юридически закрепила за собой каспийское побережье, но и сочла непризнанного шаха Тахмаспа более удобным партнером, чем завоевателя Махмуда, склонного к союзу с Турцией.
Через два дня после заключения договора Петр дал послу прощальную аудиенцию. Измаил-бек «получил словесное уверение, что заключенный трактат будет свято исполнен»; в честь столь важного события в крепости палили из пушек, а батальон преображенцев «делал в присутствии персидского посла разные военные эволюции, при которых находился сам император и на которые смотрели также императорские принцессы». В ответ Измаил-бек 16 сентября устроил обед, во время которого ознакомил гостей с блюдами персидской кухни, и «во все время обеда прислуживал и постоянно стоял за стулом императора. Пить вино персиянам хотя и запрещено, однако ж он брал его и сам начинал провозглашать все
См.:
Текст договора см.: ПСЗРИ. Т. 7. № 4298; Договоры России с Востоком политические и торговые. СПб., 1869. С. 175–180. См. также переиздание: Договоры России с Востоком политические и торговые. М., 2005. С. 191–194. Текст был напечатан в 252 экземплярах, часть из них направлялась русским дипломатическим представителям за границей (см.: АВПРИ. Ф. 77. Оп. 77/1. 1723. № 15. Л. 32).
Юность державы. С. 152, 413.
