сразу. Я тебя считаю таким. Ты посещаешь вернисажи, дружишь с актерами и писателями, бываешь в ресторанах творческих домов. Да, мне нравится это. Я люблю твою комнату, сплошь заставленную книгами, и мне даже импонирует, что ты так небезразлично относишься к одежде. Сегодняшний сыщик должен быть элегантным, эрудированным, светским, если хочешь.
– Послушала бы тебя моя сестра.
– У твоей милой Аллочки несколько иное толкование этих понятий, в ее интерпретации все вышеизложенное лежит рядом с погоней за благами материальными, притом взять их она желает любой ценой.
– А ведь она тебе нравилась.
– Поэтому я так уверенно и говорю. Ей не мужик нужен, а ее Слава, закопавший на дачном участке свой талант и мужское достоинство ради погони за копейкой. Вспомни, как он начинал. Один прекрасный художественный фильм, а дальше бесконечные документальные ленты и дикторские тексты ради дачи, машины, шубы. Ради Аллочкиного сытого благополучия.
– Не суди, да не судим будешь. А все-таки прошло столько времени, а тебя задевает это.
– Задевает. В незаконченности – вечность.
– Батюшки, как напыщенно!
– Ну тебя к черту! Дело, товарищ подполковник, дело. Я создаю отдельную оперативную группу. Руководитель – ты. Заместитель – Калугин. Он много лет занимается антиквариатом. Двух остальных берешь из своего отдела. Кого?
– Пожалуй, Фомина…
– Я так и знал.
– И молодого возьму, Алешу Стрельцова.
– Он же всего год в отделе.
– Ничего, паренек хваткий, умный и деликатный.
– Быть по сему. Машину вам выделяю круглосуточную и, конечно, дам команду всем службам об оперативной помощи.
– Добро.
Вадим встал.
– Ты куда?
– Домой.
– Домой. Проза.
Кафтанов полез в карман, достал три десятки.
– Поехали ужинать. Бутылку шампанского выпьем.
– Куда?
– В Дом кино. Ты там вроде свой.
– Поехали.
Его разбудила луна. Она повисла над окном, залив комнату нереальным зыбким светом. Тускло заблестели стекла книжных полок. Картина на стене ожила, маковки церквей и колокола придвинулись ближе. Вадим сел на постели, глядя на лунный свет, и ночь закачала, понесла, понесла его по нему.
Ах, ночь, ночь! Вместе с бессонницей ты приносишь воспоминания. В ночных воспоминаниях почему-то нет места радости. Открывается дверь памяти, и в комнату, залитую светом печали, приходят ушедшие друзья и навсегда потерянные женщины.
И тоска приходит о жизни, которую ты бы смог прожить иначе и удачливее. Ведь сколько на земле прекрасных профессий. А у тебя всю жизнь грабежи да разбойные нападения.
Ах, ночь, ночь! Плохое это время для одинокого человека. В темноте комнаты еще сильнее ощущаешь ненужность свою. Прав Кафтанов, семья должна быть.
Была бы семья, жена рядом, ребенок в другой комнате.
