Но по обоснованным регулируемым ценам, раз они льготы от государства получили. Тогда бы и мяса стало в достатке, и люди были довольны. Но я согласен с тем, что этого не бывает без государственного учёта и контроля. Без дисциплины.
– Вот-вот! – обрадовался Энгмар Иванович. – И во всём у Горбача так: внешне идея благая, а реализация – одно зло. Допустим, Герберт Уэллс 71 называл Ленина кремлёвским мечтателем. Но ведь мечты Владимира Ильича почти сбылись. А нынешний бестолковый кремлёвский утопист – это… Это…
– Советский Манилов, – посмеиваясь, подсказал Подлужный.
– Именно! – чуть не вырвал клок волос на голове Козлов. – Манилов, чтоб он сдох!
– Ну, уж… Тут вы явно перебрали, – оскорбился за лидера Страны Советов Алексей. – Критиковать его надо. Да ведь без него мы бы совсем зачахли в застое.
– Молитесь на него! – всё больше входил в раж недавний партийный функционер. – Он вас и ввергнет в геенну огненную!
– Энгмар Иванович, – постепенно начинал выходить из себя и его молодой противник, – да вы сам-то – коммунист или богомолец юродивый? Скажете тоже: в геенне огненной… Вы по существу говорите: если не Горбачёв, то кто?
– Кто? – будто лбом о стенку ударился тот. – Кто-кто…
– Сейчас много слухов о Ельцине 72 ходит, – осторожно намекнул Алексей. – Борется с привилегиями. В Москве снял несколько секретарей райкомов…
– Ельцин? Бориска! Да ты что! – подобно пушкинской старухе у разбитого корыта заверещал Козлов. – Не приведи господь! Я в Свердловске под ним десять лет ходил. В шестьдесят восьмом его взяли в Свердловский обком – в строительстве он соображал, с этим не поспоришь. Но вскоре заметили, что тем, кто выше, он подмахнёт, а кто ниже – унизить. И тогда Яков Петрович…
– А кто это?
– Яков Петрович? Да Рябов – в ту пору первый секретарь Свердловского обкома. Предшественник Ельцина. Так вот он сказывал, что ради карьеры Бориска через мать родную переступит. Ему безразлично, в каком котле вариться, лишь бы на первых ролях. Для него самоцель – прогромыхать во всю ивановскую! Он… Он…
– …советский Герострат, – с всё возрастающим скепсисом, но навёл собеседника на нужную мысль Подлужный.
– О! – согласился Козлов. – Я его также обзываю. Только матом.
– А не со зла, – критически ухмыльнулся Алексей.
– Не смешно, – горестно сморщился Энгмар Иванович. – Впору плакать. Вот с того же Рябова Москва сколько раз требовала: снеси подобру-поздорову дом Ипатьева… Ну, тот, в котором царскую семью расстреляли. Ан Рябов считал, что это памятник истории. И говорил, мол, некоторые воют: «В нём же не токмо царя расстреляли, но и детей невинных. Жалко». Конечно, жалко. А тыщи простых людей, которых самодержец сгноил, не жалко?! Рябов считал, что советские люди должны помнить историю нашей Родины без всяких прикрас. И чтоб знали: доведёшь народ, предашь его – он тебе отомстит. Тогда и в будущем мы ошибок прошлого
