сидеть и просто наблюдать. Ему постоянно хочется движения». Далее коляска становится ненужным атрибутом в моих руках. Я то и дело бросаю её на тротуаре и бегу ловить маленького непоседу.
Лев направляется к витрине небольшого ларька, утыкается лицом в стекло и смотрит на детские журналы. Он не показывает пальчиком на них, ничего не спрашивает, а просто радостно прыгает на носочках, размахивая руками, как крылышками.
Лев – мой первый и пока единственный ребёнок. Я не знаю, что обычно делают дети в таких ситуациях. Может, просят маму купить понравившуюся вещь? Или проходят мимо пёстрых витрин, выбирая исключительно только те магазины, где товар с полки можно пощупать, да ещё и унести на кассу? Или так же радуются, ничего не выпрашивая? Я не знаю. Лев просто разглядывает журнал, и мы идём дальше.
«Крылышки», «носочки» – те самые яркие аутистичные черты особенных детей, которые сразу же бросаются в глаза врачам. Так дети выражают свою радость и восторг, не умея говорить. Со стороны можно подумать, что ребёнок изображает эдакого птенца в попытках взлететь, но у него ничего не выходит и начинает долго кружиться на месте. Выглядит это забавно и необычно. Теперь я вспоминаю то время с грустью: я ничего не знала и не делала, чтобы помочь сыну.
5
Что чувствует мать особенного ребёнка, когда узнаёт о его диагнозе? Пожалуй, не будет ошибкой сказать, что все мы испытываем страх перед неизвестностью.
Какое-то время я не могла поверить, что мой сын всегда будет отличаться от других людей. Я отрицала, что нуждаюсь в поддержке и психологической помощи. Эта стадия отрицания тянулась достаточно долго. Каждую странность в поведении сына я пыталась обрисовать как особенность его характера или временное явление. Вот ещё немного – он подрастёт и начнёт меня понимать, слышать, слушать, заниматься за письменным столом и говорить предложениями. Но месяц сменяется месяцем, а год – следующим годом. И чуда не происходит.
Признаюсь, мне всегда сложно давались прогулки с Лёвой, особенно первые три года. Да-да, я знала, что многие дети, преимущественно мальчики, часто ведут себя крайне непослушно. Но поймите меня правильно: договориться с ребёнком, который понимает, о чём идёт речь, ещё возможно. А вот если дитё вместо уговоров, мольбы и угроз (останешься без мультиков, не получишь десерт после обеда) слышит непонятный набор слов, где лишь изредка проскакивает что-то знакомое – такой диалог почти всегда обречён на провал. И грозное «нельзя» здесь не поможет. Любому из нас важно знать причину отказа, ведь так?
Мы выходим с сыном из продуктового магазина, на улице дождь, и я скорее хочу добраться домой. Но у сына другие планы: он тянет меня за руку, мыча при этом бессвязные словосочетания, и направляется в сторону автобусной остановки.
«Сынок, мы не можем сейчас поехать на автобусе. Идёт дождь, и так много машинок на дороге, что мы застрянем и не сможем уехать» – я говорю это мягким тоном, но отчётливо произнося каждое слово. Я говорю, но знаю: мой сын меня не понимает.
«Я
