я скрылся среди деревьев в густом лесу.
По дороге к озеру я пытался понять, почему так и не появились спасатели. Даже если мы упали в отдаленной части Англии, наш костер, вне всякого сомнения, засекли бы спутники. Или вертолеты увидели бы столб дыма. Впрочем, я решил, что начну беспокоиться об этом завтра утром. В любом случае я мало что мог сделать, а значит, следовало сосредоточить внимание на тех, кому удалось выжить. Тепло, еда и медицинская помощь могли оказаться для некоторых пассажиров решающими факторами.
Глава 8
Харпер
Прошлой ночью я родила носорога. Но не обычного, а беременного близнецами. И с тремя рогами. Рогов было многовато. Я произвела на свет носорога с тремя рогами, беременного близнецами.
Я радовалась, что могу дышать, но мне по-прежнему не нравилось, что каждый мой вдох сопровождается болью, и я решила, что буду лежать, пока мне не станет легче. Однако было в моем положении и хорошее: я не сомневалась, что за это время обязательно похудею. Я совсем не хотела есть и даже не могла представить, какие мучения мне придется пережить, если я соберусь проглотить хоть маленький кусочек.
Лежа у костра, спеленатая, как младенец, я была уверена, что выберусь из своего кокона гораздо более стройной, остроумной и совершенно здоровой. Как феникс, восстающий из пепла, готовый воспарить над озером под пронзительный крик, восславляющий свободу и приводящий всех в трепет, прежде чем вернуться к своей жалкой жизни.
Приходила доктор. Она вела себя гораздо суровее, чем вчера. Разговаривала сухо, только по делу и немного занудно. И, хотя ей следовало бы научиться быть мягче с пациентами, она показалась мне умной. Врач рассказала мне, что произошло, и добавила, что дала обезболивающие таблетки после того, как меня вытащили из воды. Я этого не помню, но она сказала, что они могут вызывать диковинные сны и путаницу в мыслях (я не стала говорить ей про носорога и феникса, решив, что, с точки зрения медицины, они не важны).
Больше всего доктора беспокоила моя нога с ужасной рваной раной, которую я получила, когда зацепилась за что-то в самолете. Доктор перебинтовала ее и сказала, что должна постоянно за нею наблюдать.
Единственное, что я помнила после вчерашней ночи, – это эйфория от того, что мне удалось спасти нескольких человек, особенно детей, которых я вынесла сама. А потом еще холод и руки Ника, который меня куда-то тянул… и больше ничего.
Когда я проснулась, это было ужасно, потому что болеутоляющие перестали действовать. Ник прислал еды, но я не могла есть и отдала все другим пассажирам. Я хотела спать.
Несколько минут назад мимо меня прошла девочка-индианка лет двенадцати, та самая, в футболке «Мир Диснея».
Мне стало так хорошо, что я смогла встать и решила немного погулять. Моя правая нога вела себя не так чтобы очень хорошо: с каждым шагом все тело наполняла боль, но довольно скоро она стала вполне терпимой.
Днем было не так
