и об использовании спирта в анатомических музеях.
Когда в “Эксперименте Потта”[32] Питигрилли от лица своего персонажа утверждает, что “умная женщина – это аномалия и встречается так же редко, как альбиносы, левши, гермафродиты и шестипалые люди”, он говорит, пусть и с долей остроумия, именно то, что хотел услышать читатель (а возможно, и читательница) в 1929 году.
Но, критикуя собственное велеречие, Питигрилли подводит нас к мысли о том, что многие блестящие афоризмы могут быть вывернуты наизнанку, не теряя своей силы. Взглянем на некоторые примеры перевертышей, которые нам предлагает сам Питигрилли в том же “Словаре”.
Многие презирают богатство, но лишь немногие умеют приносить его в дар.
Многие умеют приносить богатство в дар, но немногие его презирают.
Мы обещаем с опасением и выполняем обещание с надеждой.
Мы обещаем с надеждой, а выполняем обещания с опаской.
История – это всего лишь приключение свободы.
Свобода – это всего лишь приключение истории.
Счастье в вещах, а не в нашем вкусе.
Счастье в нашем вкусе, а не в вещах.
Кроме того, Питигрилли отобрал изречения разных авторов, противоречащие друг другу, но тем не менее выражающие безусловную истину:
Легче всего обмануться из-за оптимизма. (Поль Эрвье)
Недоверие обманывает нас чаще, чем доверие. (Ривароль)
Народы были бы счастливы, если бы цари философствовали, а философы управляли государством. (Плутарх)
Если я захочу наказать какую-нибудь провинцию, то посажу управлять ею философа. (Фридрих II)
Афоризмы, которые легко перевернуть, я бы назвал способными к мутации. Способный к мутации афоризм – это болезненная склонность к остроумию. Иными словами, автора не заботит тот факт, что противоположное по смыслу изречение может быть не менее справедливо, – настолько ему важно казаться остроумцем. Парадокс – это перевертывание общей перспективы, которое представляет мир неприемлемым, вызывает сопротивление, отторжение, и тем не менее, постаравшись его понять, мы признаем его верным. В итоге парадокс звучит остроумно как раз потому, что мы вынуждены с ним согласиться. Афоризм-перевертыш несет в себе правду очень условную: стоит ему мутировать, как мы обнаруживаем, что верной не является ни одна из предложенных им перспектив; утверждение казалось верным только потому, что оно остроумно.
Парадокс вовсе не вариация на тему классического топоса “перевернутого мира”. Это образ чисто механический, он подразумевает мир, где животные разговаривают, а люди рычат, рыбы летают, а птицы плавают, обезьяны служат мессу, а священники лазают по деревьям. Это лишь нагромождение невозможностей без всякой логики, карнавальная игра.
Если же
Pitigrilli.
