уверен в своей победе.
Но подали сигнал громкие трубы. Рыцари помчались навстречу друг другу, в щепу разлетелись копья… и опустело седло, сброшен на землю сильным и верным ударом неведомого рыцаря герцог.
А с высоты башни кажется Гиневре, будто большой золотой жук ударился на лету о преграду, расставленную искусной рукой, и упал, оглушенный, на спину.
Ликуя, смеясь от восторга, сбежала она вниз с башни. Бежала по крутым и узким ступенькам, будто летела горлицей.
Призвала рыцарей, стыдливо прячущих лица из —за трусости своей, и молвила им с усмешкой:
– О верные рыцари короля Артура, как вы благоразумны и осторожны! Без его соизволения ни шагу, словно маленькие дети. Дивлюсь я, как еще к вам нянька не приставлена
Стыдом ожгло сердца рыцарей, краской пунцовой залились лица при этих словах, и Гавейн вскричал:
– Не смейтесь над нами так жестоко, госпожа моя. В наказание за то, что промедлили, готовы мы исполнить любое ваше повеление. Пошлите нас хоть в логово самого страшного дракона – и не дрогнем мы, принесем его голову!
– В логово дракона? Нет, задача моя потруднее – улыбнулась Гиневра. – Уж не знаю, будет ли она вам по плечу?…
– Прикажите только, – воскликнули рыцари.
– Мелисена, приведи рыцарей в розовый сад. Там ты покажешь им одного из моих слуг. Того. Кто срезает для меня цветы… С этой минуты, рыцари, вы должны покорно служит ему, словно королю, пока не скажу я: «Довольно». Всякую волю его надлежит вам исполнить в точности. Для начала послужите ему за столом.
Побледнел Гавейн – не этого он дал. Смутились и другие рыцари.
Но нечего делать – слово дано. Слово рыцарское, а оно как присяга для рыцаря – нарушить нельзя.
Пошли рыцаря вслед за Мелисеной в розовый сад, печально головы опустив свои. Еще бы, им, знатным и богатым, надо обслуживать простолюдина! Какой позор!
А там садовник ругает на чем свет стоит рыжего и рябого парня: где он пропадал и как смел отлучиться.
– Насмешница нарочно выбрала самого скверного урода из всех своих слуг, – скрежетал от злости и негодования Ивейн.
– Не угодно ли пожаловать к столу в пиршественный зал? – сказал Гавейн парню, дрожа от гнева. – Угостим вас на славу.
Парень открыто и без краски смущения посмотрел на рыцаря и ответил, едва ли не по – королевски:
– В самом деле, солнце высоко, пора пообедать. Пусть двое из вас носят кушанье из кухни, а двое прислуживаю мне, подают пищу и наливают вина в кубок.
От такой неслыханной речи, дерзкой и с повелительными нотками, рыцари глухо зароптали:
– Какая наглость у того холопа?!
Сидит рыжий и рыбой парень, да не на простом стуле, а в золоченном кресле, как король, и пирует себе как ни в чем не бывало, а Гиневра с Мелисеной смотрят с высокой галереи. Видят: наливают рыцари вино в резной кубок
