давай хотя бы переберемся в Терновый Бастион, – колдун сжал ее руку своей большой ладонью. Его кожа на ощупь оказалась сухой и горячей, а для ледяных пальцев Гвин – обжигающей. – Там будешь ворожить сколько вздумается. И мне будет спокойнее за тебя. А как надоест, соберемся и уедем подальше отсюда. Сдается мне, у твоего вопроса ответа попросту нет. Вот ничего и не выходит.
– Я никуда не поеду без Пуговки, – заявила адептка. – Она осталась одна, и ей страшно. Я нужна ей.
– Ты мне нужна, – тише добавил Иврос. – А думаешь ты о своей лошади и еще невесть о чем.
Ему нестерпимо захотелось разозлиться. Выйти из себя. Сделаться медведем и уйти прочь, в чащу леса. Так, как он поступал прежде, если что-то не клеилось или попросту раздражало его. Но отчего-то теперь вот так сбежать он не мог. Иврос глядел на эту упрямую женщину, что без сил лежала сейчас перед ним, и его сердце сжималось от тоски и счастья одновременно. И от невысказанной любви.
Гвин ушла от мужа. К нему. И звала она в час смятения именно его, пусть не словами. Нордвуд откликался на ее внутренний зов. И Нордвуд передал в ту Йольскую ночь, что ее нужно срочно выручать из беды. Конечно, Иврос бросился в Высокий Очаг, позабыв обо всем на свете. И успокоился, лишь когда унес драгоценную ношу достаточно далеко. Он был уверен, что теперь уж точно покинет эти земли. Но Гвин сказала, что уйти не может, пока не завершит начатое, а еще не желает бросать свою несчастную кобылу. Так они и застряли в Архейме – единственном месте, которого избегали люди Мейхартов, что рыскали повсюду.
Гвинейн и Иврос не обещали друг другу ничего. Не признавались в чувствах, которые сжигали изнутри их обоих. Не клялись и не выпытывали о прошлых клятвах. Чувство, что сковало их незримой цепью, не требовало ничего из этого. Оно было огромным и стихийным, как море. Раскачивало размеренной волной, пленительной и неизбежной.
У Ивроса женщин было не так много. Да он и не стремился надолго сближаться с ними в силу своего характера и твердой уверенности в том, что он проклят. Но так дела обстояли до того, как в его жизни появилась Гвин.
У Гвин мужчин было достаточно еще до приснопамятного замужества, но ни один из них не принес ей настоящего счастья. Лишь разочарование да долгую горечь, что она потратила еще часть своей юности впустую. Поэтому адептка и не стремилась к новой сердечной привязанности. Даже в отношении собственного супруга. Но так дела обстояли до появления в ее жизни Ивроса.
То, что происходило меж колдуном и адепткой, не походило ни на что прочее. Ни в одной книге о таком не писали. Ни в одной легенде не воспевали. Оттого такой сладкой становилась каждая минута, проведенная вместе.
Гвин отняла от лица ткань, потрогала нос. Кровь остановилась, и женщина приподнялась на локтях, чтобы встать, но не успела.
Ив наклонился навстречу, касаясь губами ее губ. Она обвила руками его шею, с удовольствием позволяя целовать себя. Ощутила горячую волну, что неотвратимо поднялась внизу живота и растеклась по ослабшему телу, сметая
