одиннадцатый» Что за шутки, подумал Алекс. Катерина развлекается? Присмотревшись повнимательнее к почерку на конверте, он покачал головой. Почерк был крупный, уверенный, размашистый и писали металлическим пером, судя по характерному нажиму и прописи букв. Еще и завитки, петли и хвостики для украшения. Он с нетерпением вскрыл конверт.
«Милостивейший государь Александр Владимирович!
Соблаговолите принять искренние заверения в глубоком уважении и сердечную благодарность за Вашу бесценную помощь, что Вы оказали при разрешении известной Вам проблемы.
Проявленный Вами талант наблюдательности и врожденный такт позволили разрешиться делу как нельзя лучше.
Мы рады, что сможем насладиться оставшимся месяцем на вилле «Афродита», зная, что наше пребывание на этом чудесном острове ничто более не омрачит. Впрочем, все в руках Создателя.
Мы были бы счастливы встретиться с Вами и побеседовать в удобное для Вас время по крайне важному для нас вопросу.
Ваш покорный слуга
Николай Францевич Ф. и его супруга Перренель.
Писано 15 августа 200…года, два часа пятнадцать минут пополудни.»
Алекс перечитал странное письмо дважды и задумался. Судя по стилю, писал действительно Николай Францевич, его сосед по вилле. Блестящее владение русским языком, которое обнаружил господин Файер во время их последней беседы, зацепило Смолева как лингвиста. На таком чистом и правильном русском языке не говорят в России уже лет сто. А теперь это письмо с оборотами речи, которых давно не встретишь в современной переписке. «Соблаговолите», «милостивейший государь», «нумер», «писано», «пополудни», – что это? Шутка? Архаизм на архаизме. Да нет, пожалуй, не шутка, подумал Алекс, потирая указательным пальцем тонкий шрам на левом виске.
Это была еще одна загадка, которую ему очень хотелось отгадать. Загадочная пара стариков, которых покойный владелец виллы Георгиос называл «наш талисман». Почти десять лет назад, как рассказал ему Димитрос, они ступили на порог виллы «Афродита» и, оплатив к огромной радости хозяина свое проживание за десять лет вперед, поселились в самой скромной комнате отеля.
Георгиос, надо отдать ему должное, честно предлагал удивительным гостям более просторные помещения, но те отказались наотрез. «Мы хотели бы получить эту комнату, если вы не против. Она вдали от других постояльцев – и мы никого не будем беспокоить», – сказал тогда загадочный гость на прекрасном греческом языке, а его супруга кивнула в подтверждение его слов.
Ходили они всегда и всюду вместе, крепко держась за руки. Хоть и владели многими языками, опять же со слов Димитроса, но общительными их назвать было нельзя. Старики практически не болели, одевались и питались очень скромно. Их пребывание в отеле было почти незаметным и обходилось
