настаивавшие на союзе с Цинской империей, после ее разгрома мгновенно переметнулись на сторону победителя, заявив, что лучше Японии для Лондона союзника нет и быть не может.
Но осторожный премьер-министр Солсбери все еще пребывал в сомнениях, не решаясь сделать свой окончательный выбор.
От английских ястребов не отставали и ястребы американские. Так, журналист с Потомака Беверидж метафорически описывал русское продвижение на Дальнем Востоке: «Итак, русское наступление – это финансовое и коммерческое движение от Владивостока, напоминающего Гибралтар, на севере вдоль берегов Тихого океана вплоть до самой цитадели английского влияния на крайнем юге Китая. Это также и дипломатическое наступление через провинции Королевства цветов (так иногда в то время именовали Корею. – В.Ш.) все туда же на крайний юг. Это наступление торговыми судами и боевыми кораблями из Одессы… русскими крестьянами, создающими хозяйства и постоянное жилье в бассейне Уссури, богатой плодородными землями, и даже в пределах Маньчжурии; городами и поселками в самом ее сердце, которую до настоящего времени все мудрейшие государственные деятели мира считали, хотя и не без опасений, исконно китайской территорией».
Впрочем, помимо России, головной болью для англичан на Дальнем Востоке являлась и Германия. Кайзер Вильгельм имел амбиции куда больше, чем российский император. Немцы нагло захватили китайскую бухту Цзяочжоу, создали на полуострове Шаньдун свою военно-морскую базу и, самое главное, начали энергично вытеснять английские товары на азиатских рынках.
Поэтому англичане стояли перед нелегкой дилеммой, с кем дружить и против кого? Если соперники обозначились сами – Россия и Германия, то с союзниками в Европе дело обстояло сложнее.
Надо сказать, что в тот момент большая часть английского истеблишмента выступала за компромисс с Россией, мотивируя это усилением российских позиций на Дальнем Востоке, наличием франко-русского союза и, что самое главное, резким возрастанием германского влияния в Европе.
Английский политик и издатель «Азиатского ежеквартального обозрения» Деметриус Боулджер заявлял:
– В своем движении к Тихому океану Россия лишь повторяет наше стремление господствовать на всех морях мира и проникать на каждый континент, где это выгодно. При этом мы имеем огромный опыт Большой Игры, когда компромиссы помогали решать самые сложные вопросы. Поэтому, не лучше ли на Дальнем Востоке сразу обо всем договориться с русскими?
Самую большую опасность английские аналитики видели в русско-французском союзе.
– К сожалению, сегодня Россия и Франция единым фронтом, и мы скоро ощутим на себе их смертельную хватку! – констатировали они. – Если к этому союзу хотя бы временно примкнет Германия, то наше лидерство в мире будет низвергнуто!
Расклад сил прекрасно понимали и в Петербурге. В феврале 1895 года министр иностранных дел России записал
