она взяла под свою опеку и меня, и Энжи. Скажи, а ты давно знал, что она мне нравится?– С самого начала. У нее всегда была свобода поступать, как она считала нужным. Наверное, тогда ты ей… не зашел, как ты говорил.
– Или она была в курсе, что я мудак и трепло и со мной не стоит связываться, так что и не рассматривала этот вариант. А кроме того, тогда она по крайней мере так могла поступить из уважения к тебе. Получается, ты знал и то, что я приставал к ней?
– Заметил царапину на лице и странную походку, а потом и отпечаток на щеке рассмотрел. У нее очень приметная рука, маленькая и узкая, но довольно сильная.
– Ты знаешь, что она тебя любит?
– Это пройдет. – Он постарался улыбнуться.
– А если нет?
– Я говорил тебе, я не смогу жить калекой, таская за собой мешок с фекалиями. И уж точно я не хочу жить таким рядом с ней. Я ей очень благодарен за последние месяцы. Но полюбить ее по-настоящему, наверное, не смогу.
Он замолчал. Я понял недосказанное им.
Глава 8. Сложности.
Мы с Энжи стоим на пороге башни и ждем Ольгу. После нашего посещения ресторана мы виделись очень часто и Энжи в ней души не чаяла. И чем больше мы общались, тем, казалось, роднее они становятся. Ольга безбожно ее баловала, порой даже вопреки моему мнению. Но, должен признать, в каждом таком случае по результату я признавал ее правоту. Одним из таких случаев было превращение моей Золушки в блондинку. Я был против руками и ногами, Дэн меня поддерживал, но Ольга, выслушав страстное желание Энжи, внимательно посмотрела на нее и молча увела за руку. Вернула ее через часа четыре с красивой прической цвета солнца. Та пряталась за спиной Ольги, пока они не подошли почти вплотную. Я посмотрел на новый образ, на испуганные глаза и обнял ее со словами.
– Такую я тебя тоже люблю. – Глядя, как глаза начинают блестеть от набегающих слез, быстро добавил. – Ты так еще красивее.
– Правда? – Отвечать было не обязательно, мои объятия говорили за меня.
«Мама Оля», как все чаще ее называла Энжи, стояла рядом и лукаво улыбалась.
– Сереж, а мама Оля тебе не говорила, что у нее ребеночек начал стучаться?
– Нет. – Улыбаюсь. – Это как раз тот случай, как ты мечтала: ваши девчачьи секретики.
– А у тебя есть секретики?
Если б она знала, сколько у меня этих секретиков. От нее, от Дэна, от Ольги и даже от отца. И лишь некоторые секреты я делил с Ольгой. Она так и скрывала от отца свою беременность. Встретившись неделей позже с ним, она прорыдала потом у меня на руках большую часть ночи, уснув в бессилии, а я так и просидел до утра, боясь пошевелиться и ее потревожить. Не знаю, как получилось так, но ко мне Ольга относилась совершенно иначе, чем к Энжи. Если та была для нее «котенком» или «моей девочкой», в отношении меня Ольга вела себя на равных, иногда лишь по-доброму насмехаясь и поддразнивая. В ответ на мой вопрос наедине, зачем, однажды засмеялась:
– Да завидую я ей. Вам обоим завидую.
Наедине мы с ней оказывались часто,
