в лучшем из миров —в юдоли боли, скорби и печали,
где грех один грехом другим венчали,
дано Смиренье высшим из даров.
Здесь алтари средь жертвенных костров
сердец смиренных кровью окропляли… —
Любовь заклавшим жертвы возвещали,
что тризны пир – горьчайший из пиров.
Пресыщенным в гордыне нет в том проку —
лишь ангел счислит срок по воле рока,
сквозь сонмище грехов летим на зов —
в небытии не скрыться от ответа,
меж тьмой мытарствуя и светом, —
раздвинув полог, смерть сорвет покров.
Раздвинув полог, смерть сорвет покров,
идя на зов и отворяя двери.
О, сколько в ожиданьи тайной веры —
безмолвная молитва выше слов.
Отринув плоть, – тем Смерть преоборов! —
душе б смиреньем путь к Отцу измерить,
но всуе мытарь безприютный верит —
изгнанник в ней лишь обретает кров…
…Десница мельком пролистнет страницы, —
(дни пролетят, как вспугнутые птицы), —
страниц немного – в каждую вглядись!
В них различив лишь мерзости деяний,
душа сквозь ужас устремится ввысь,
пролив сосуд скудельный содержанья.
Пролив сосуд скудельный содержанья,
презрев «эго» смердящее на дне,
оставив «я» с грехом наедине,
душа вовне встречается с молчаньем.
И слова сокровенного звучанье
из бездны ожиданья будет ей —
душа, проникшись тайн в их глубине,
голубкой миру явится с признаньем:
– Он, претворенный из Себя в Себе,
непреходящий из судьбы в судьбе,
Он твари каждой пресуществованье;
как Сын, Он одесную сел Отца,
когда принес, пройдя путь до конца,
Добра и Зла иное толкованье.
Добра и зла иное толкованье —
Фаворский свет в долине забытья…
Кто у зеркал кривых небытия
Здесь слез не лил средь грез чередованья?
Сквозь миражи нас, странников, в изгнанье
несет по жизни утлая ладья —
средь плеска волн земного бытия,
вне берегов любви и состраданья…
В земле иной в иные берега
превоплощенная войдет река —
сны наяву пригрезятся однажды…
Сны сладостны, да горек вкус плодов —
всю горечь их с неутоленной жаждой
мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов.
Мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов
нездешний свет… Тот свет исполнит чашу
слез откровенья лишь по вере нашей —
по пробужденью каждый ли готов,
молясь смиренно, внять хуле врагов,
стремясь на свет за правдой вящей?
В час предрассветный сны и грезы слаще —
не слышит спящий, как гремит засов…
Встречай! Войдя неслышно и несмело,
душе печаль предстанет Дамой Белой
под звон
