укрепляя его мозговые клетки. А шумовая какофония разрушает их.
– Ты носитель гена, – сказала она. – И передал свой ген новой жизни.
– Что ты имеешь в виду, Оника?
– Сам знаешь.
Перед его взором вдруг расстелилась асфальтовая дорожка. По ней мчалась девочка на самокате, а следом семенил трусцой он сам…
– Откуда на Земле появились носители гена? – спросил он.
– От сыновей древних Хранителей мудрости. Они нарушили запрет, стали любить женщин-эонок. Зонами назвали новых поселенцев. В наказание провинившихся молодых людей оставили на погибающей планете. Даже сына Верховного Хранителя.
– Разве наша Земля погибала?
– Мои предки не дали ей погибнуть. Но выжили не все. Из носителей гена – лишь горстка.
– Их прародительница – женщина-клон?
– Да.
Она сплела свои пальцы с его пальцами. Он с томлением потянулся к ней и…
… открыл глаза. На топчане сидела жена в ночной рубашке и осторожно трогала его ладонь. Какое-то время он оставался в отключке. Затем откинул одеяло, и она с готовностью юркнула к нему. Обняла, прижавшись всем телом. Забормотала:
– Прости, прости, прости, – и всё теснее прижималась к нему.
На этот раз она не вспоминала ни хахаля Геннадия, ни белый ковер на полу. И он не был таким остервенелым, как в ночь после возвращения с острова. Но все равно ощущал себя насильником, потому что ей это нравилось.
В окно светила круглая, как бронзовая тарелка, луна. В ее свете ему показалось, что рассыпанные на подушке волосы жены присыпаны рыжиной по зеленому полю…
Когда она ушла в спальню, Алексей вспомнил про свой сон. Что он видел конкретно – из головы вылетело. Всё, кроме женщины с ласковыми кошачьими глазами. В том сне происходило что-то очень важное и столь необходимое для сегодняшней жизни.
Он закрыл глаза с надеждой снова окунуться в сновидение, чтобы вернуть его и запомнить. Но попытка была тщетной. Наверно, мешала подглядывавшая в окошко и вызывавшая беспокойство луна.
Алексей встал, запахнул наглухо шторы. И опять улегся на топчан с мыслью навестить с утра болящего Рязанцева. С тем и уснул, как отключился от всего земного.
Чтобы не делать круг, добираясь до госпитальной проходной, Алексей пролез в дыру в металлической ограде с отогнутой арматурой и прошел напрямую к неврологии, где бездельничал побитый Рязанцев. Однако у лестницы на первом этаже дежурил непробиваемый и толстомясый немолодой вахтер, подле которого кучковались родственники болящих. В госпитале по распорядку был мертвый час, и очередники ждали его конца, до которого оставалось еще минут сорок.
Алексей пристроился в хвост и стоял, пока мимо очереди не проплыла, обдавая парфюмом, мамзель в распахнутом манто. Небрежно бросила в пространство: «Пропуск!», но пропускная бумажка исчезла без ознакомления в мясистой лапе вахтера. Стоявшая рядом с Алексеем женщина в кашемировой косынке торопливо зашарила в сумочке с надорванным ремешком. Он заметил, как она вытянула десятку, зажала ее в кулаке и, подхватив
