неизвестное стихотворение.
– Очень интересно, – оживлялся Райский. – Какое же?
– Райский – разъе… – и следовало неприличное слово в рифму, вызывавшее взрыв хохота.
Впрочем, это были беззлобные шутки, и Райский не обижался. То есть, может быть, и обижался, однако виду не подавал.
Глава вторая
Другой Райский
«Уездный город Н., что в -ской губернии, почти ничем не отличался от десятков других таких же в Российской Империи». Так, издалека, Райский предполагал начать роман о себе, если бы вдруг надумал его писать. Но, как выяснилось, роман о нем был уже сочинен, и начинался он не так. «Два господина сидели в небрежно убранной квартире в Петербурге, на одной из больших улиц», – таково было первое предложение в произведении Гончарова «Обрыв».
То есть был «Обрыв», конечно, не о нем, а о другом Райском, вымышленном герое. Но настоящий Райский, из уездного города Н., оказался так впечатлен совпадением фамилий, – своей и главного персонажа этого романа, что в мыслях стал соотносить себя с ним. Отсюда, собственно, и началась история.
Весь 1869 год в журнале «Вестник Европы» по частям публиковался «Обрыв». Это было ожидаемым для литературной России событием: вся просвещенная публика знала, что Гончаров двадцать лет работал над романом, соответственно предвкушала, что плод его трудов будет грандиозен. Насчет грандиозности вряд ли оправдалось, – таково было общее мнение, говорившее, что разработанные в «Обрыве» темы не раз уже поднимались до Гончарова и вряд ли ему удалось сказать что-либо новое, – но все же роман был хорош, и художественные его достоинства было невозможно оспорить.
Однако Райского, со всей его любовью к слову, не живописность «Обрыва» и его окрестностей покорила, а, как сказано было, именно то, что главный герой носил такую же фамилию, как он сам. Это обстоятельство отчего-то польстило его натуре, чуждой, в общем-то, тщеславия. Вернее, он сам не видел в себе этого свойства – тщеславия, – а тут, поди ж ты, оно проявилось в такой странной форме.
Возымели тут действие и шутки окружающих. Когда до города Н. добралась первая часть «Обрыва», преподаватели в гимназии подходили к Райскому и, улыбаясь в растительность на лице, – а все они носили усы или бороды или и то, и другое сразу, – говорили:
– Что ж вы, голубчик, молчали?
– О чем?
– О том, что вы – литературная знаменитость! Про вас роман сочинили – а вы скромничаете и утаиваете. Как не стыдно!
Райский поначалу не знал, как отвечать на такие замечания. Первое время он со всей серьезностью заверял, что это вовсе не о нем, что он отродясь не бывал в Петербурге, – а у Гончарова действие романа начинается именно там, – да и не богат он вовсе, а у Гончарова Райский – человек состоятельный, имением владеет.
Шутники не удовлетворялись этими оправданиями и не унимались.
– Так мы вам и поверили! Небось скрываете свои
