грязи Кирюшка, – дай я тебя поцелую, ты спасла Гертруду, нет, какая ты умная! Умнее всех!
Я скромно улыбнулась. Может, я и впрямь умнее всех, только, ей-богу, не понимаю, каким образом жаба оказалась в кармане. Я ее абсолютно точно туда не клала, может, она впрыгнула сама?
Поежившись под ледяным, совершенно не летним дождем, я вздохнула. Животные все спасены, но никто не вспомнил о деньгах, документах или хотя бы о куртках с ботинками, и сейчас мы представляем собой живописную группу: Кирюша в рваных шортах и футболке, запачканной шоколадом, Лиза в голубом платье-стрейч без рукавов, и я в халате. На ногах у детей резиновые шлепки, мои конечности украшали хорошенькие розовенькие тапочки в виде зайчиков. Правда, сейчас они больше походили на две половые тряпки невразумительного цвета. Сердясь на себя за непредусмотрительность, я довольно резко велела:
– Пошли к Редькиным.
Макар Сергеевич Редькин, генерал в отставке, является председателем правления нашего дачного городка. Бравый вояка отлично знал моих родителей, к тому же у него огромный дом и взбалмошная семья: дети, невестки, внуки, родственники всевозможных мастей. По участку Редькиных бегают три собаки и две кошки, нашим животным там будут рады, а еще у Макара Сергеевича тринадцатилетний племянник Егор и пятнадцатилетняя дочка Нюша. Генерал, самозабвенный бабник, гордится тем, что никогда не изменял женам. Кстати, это правда. Макар Сергеевич просто бросал надоевшую супругу и заводил новую спутницу жизни, поэтому в его детях и внуках можно запутаться, к тому же возникла странная ситуация: последняя его дочь, Нюша, младше первых внуков…
Но мне наплевать на моральный облик Макара Сергеевича. Главное, у них полно ребят, значит, Лизе и Кирюшке мигом принесут подобающую одежду, скорей всего предложат переодеться и мне.
– Давайте, – поторопила я детей, – вперед и с песней.
Мы зашлепали по жидкой глине. Рамик и Рейчел, обладатели длинных, мускулистых ног, неслись по грязи словно вездеходы, этим собакам плевать на непогоду. Рейчел, как все стаффорды, полная пофигистка, а Рамик не испытывает никаких комплексов. Вот мопсихи недовольно ворчали, сидя у детей на руках. Опустить их на землю было невозможно, мигом лягут и откажутся идти; кошки тоже негодовали и время от времени издавали сдавленное фырканье, особенно возмущалась Пингва.
– Ёксель-моксель, – прогремел Макар Сергеевич, увидав на ступеньках своего дома нашу компанию, – вы что, из плена вырвались?
Я стянула с ног «зайчиков», швырнула их под крыльцо и пробормотала:
– Почти.
– Что случилось?
– Вы не поверите!
– Нашу дачу подорвали чеченские террористы! – гордо заявил Кирюшка.
– … – сказал генерал, – врешь!
– Дом рухнул, – вздохнула я, чувствуя дикую усталость, – весь развалился.
– Анька! – заорал Редькин.
На террасу высунулась его последняя жена, моя одногодка.
– Ой, Лампа, привет! Хорошо, что заглянули, только пирог вынула
