отравой была, и богини, видать, разгневались. Свенольд обернулся, но не помогло. Кровью истек, а жену свою подлую сжег пламенем. Не успела убежать, гадина. Хотя была при ней, сказывают, какая-то магическая штуковина. Тогда ведь несколько наших женщин мертвых детей родили и сами едва выжили.
Голубые, как небо, чистые глаза-блюдца доверчиво разглядывали Любу.
– Ты же не такая? Папка говорил, что все эльфы подлые и жадные. – Драконеныш, снова вспомнив про мать, разнервничался и перешел на «ты», сдвинув белесые брови и пристально всматриваясь в Любино лицо. – Ведь наш Эндерк не привел бы тогда тебя в казарму. Да? Никто своих эльфийских жен по жребию никуда не водил. Все только в дом тот, специально для них построенный. Я даже бегал у старших спрашивал! А значит, ты точно не такая!
Люба, усваивая информацию и поражаясь логике детского мышления, озадаченно хмурилась и не знала, что и ответить. По крайней мере, ей стала хоть как-то понятна слепая ярость муженька, обнаружившего ее в подозрительном подвале.
«И как вовсе-то на месте не прибил? – удивлялась Шиза в голове. – Что там эта находка для шпиона про жребий ляпнула?»
Женщину история со жребием тоже заинтересовала.
Кройтек про него знал и отвечал охотно. Парень вообще был открытый, немного по-детски наивный и доверчивый, хотя иногда поражал странной логикой философских рассуждений.
Так Любовь Михайловна узнала, что не Эндерку выпало быть ее мужем, а его младшему брату Ровдагу. Только Ровдаг уже поднимался в полет единения сердец и готовился сделать предложение той, с кем в унисон пели от ветра его крылья, вспарывая воздушные потоки среди облаков. Но стать женихом и собираться – это не одно и то же. Нет помолвки – тяни жребий. Таков закон.
– Ну он и вытянул! – Пацан, сидя на стуле, изобразил на круглом лице ужас и отчаяние. – Только старый Ворт и слова не успел сказать, как Эндерк выхватил у брата руну, а та возьми и загорись! Богиня наша знак подала, не иначе. Одобрила. Вам ведь, эльфам, вроде муж-то и без надобности. – Он с вопросительным любопытством уставился на девушку. – А почему? У нас девки как заневестятся, так только о парнях и говорят. Или потому, что у нас ухи не такие?
Видимо, в силу возраста Кройтека уже интересовали такие деликатные вопросы, может, даже на какую девчонку парень заглядывался с мыслями о будущем. О том, когда вырастет и ему разрешат лететь на священную гору, где боги объединяют сердца детей неба. К остроухой хрупкой девушке он успел проникнуться. Та его не выгнала, разговаривает по-простому, так отчего бы и не спросить о том, чего остальные взрослые никогда не упоминают.
Любу интересовало совсем другое:
– А Эндерк? Почему он забрал жребий? Он же, наверное, тоже летал в такой полет? Неужели ему не нашлась девушка?
Пацан, ожидая ответ, отвлекся от задумчивого рассматривания Любиных ушей и ощупывания своих для сравнения и вскинул на нее удивленные глаза.
– Так он же проклятый с рождения! В его роду всегда рождается дракон
