пытаюсь сформировать конных копейщиков вне системы поместной службы. Я пытаюсь возродить их внутри неё. Ведь формально в самом начале, первые десять-двадцать лет своего существования, поместная служба и опиралась на конный копейный бой.
– И кто из аборигенов это знает?
– Главное – это подход. Они держатся за старину. За традицию. Пусть даже этой традиции едва два поколения. Вот я на это давить и стану. Дескать, отец мне о том сказывал, что на самом деле правильно вот так.
– А откуда он о том узнал?
– Так ему его отец, а тому его отец сказал.
– Дед твой жив, и его могут спросить. Оба деда.
– Ну тогда моему отцу дед его сказывал. Сразу, минуя отца. Тот точно уже мёртв. Вот. Что, дескать, были времена, когда…
– Ох и скользкая эта дорожка…
– Чем же?
– Твои слова – это просто слова.
– Учитывая кругозор и образование аборигенов, любой, кто держится уверенно и демонстрирует, будто бы точно ведает, что делает, выглядит в их глазах знающим человеком. Особенно если ссылается на слова стариков. И лучше почивших, но славных. Ведь не новинку предлагает, а по старине доброй жить зовёт. А любое прошлое – оно здесь авторитетно. И прекрасный инструмент для спекуляций.
– Это ты так думаешь.
– Доверься мне.
– Милый, мне кажется или ты уже не раз и не два вляпывался? Хочешь снова? Я тебе говорю – постарайся быть как все. Постарайся не выделяться. Тебе же не войну нужно выиграть, а нашу жизнь сытой и спокойной сделать. Твою жизнь, мою и нашего малыша, – произнесла Марфа, погладив себя по животу. – А то, не ровен час, навлечёшь на себя гнев Государя. И всё. И конец.
– Милая, я знаю, что я делаю.
– Что-то не верится…
– Из-за того, что я уже несколько раз напортачил, мне остаётся только одно – бежать вперёд. И удивлять, удивлять, удивлять. Если этого не будет, то сожрут меня. С потрохами сожрут. И тебя не пожалеют. Если повезёт – в монастырь отправят. А скорее всего, просто удавят.
– Раз решил удивлять, то чего с этой фигнёй возишься? Где ружья? Где пушки?
– А танки? А самолёты? А автомат Калашников? Или ты может мне предложишь начать с промежуточного патрона и командирской башенки? Ну а что? Прямо на шлем её и поставлю.
– Не делай из меня дурочку. Ты же понимаешь, о чём я говорю.
– Понимаю. А вот ты, видно, не очень. Чтобы использовать огнестрельное оружие, мне нужно добиться одного условия. Точнее, двух. Да. Двух. Первое, – произнёс он, отогнув большой палец, – я должен добиться определенного уровня публичного богатства. Второе, – отогнул он указательный палец, – стать достаточно авторитетным как военный специалист, то есть повоевать – и успешно повоевать. Иначе эффект от новизны окажется слишком шокирующий.
– Шокирующий? Но чем?! Вон у Царя уже есть стрельцы и наряды[3] артиллерии.
– Пехотой я заниматься не могу.
Наряд – это выделение какого-то количества артиллерийских орудий для тех или иных задач.
