/p>
Ну вот. Сегодня пятое августа. Ещё каникулы, но самое главное – я жив!
Да. Я жив.
Но всё могло быть иначе.
Месяц студенческих каникул пролетел незаметно. Ещё быстрее прошло время дома у мамы. Писал этюды, пил вино домашнее «Изабелла». Ходил с мамой в гости к её подруге, очень уж хотелось ей обженить сына. Столько лет, а он холостой. И были свои радужные думы: женится на кубанской дивчине, потом приедет и будут жить здесь у них, у родителей, все вместе.
Так хотели и мыслили все многочисленные родственники с отчимом…
Но судьба-индейка распорядилась по-своему. А всё потому, что он любил путешествовать, и его снова тянуло на Кавказ.
И вот сегодня его опять, как бычка-годовичка, на верёвке повели сватать девушку-красу. Он и не взбрыкивал особенно, потому что сама идея ему нравилась, и тем более процесс знакомства проходил «нечаянно», так, шли мимо, решили зайти.
Те, прошлые походы не дали желаемого результата, несостоявшиеся невесты, ушли в прошлое, и мама решилась на Н.З.
У неё, на самый последний случай, была припасена молодая, красивая, ни разу не бывавшая замужем молодица. А, по чистосердечному признанию моей мамы, была ещё и ласковая. И, последний аргумент, против которого всё ничто: она начальник цеха, где работала мама.
Зашли, как всегда, «нечаянно», поговорили, пошутили. Попили «Изабеллу» – чуть больше трёх литров на трёх. Всё было хорошо. Ушли, обещали ещё приходить. И точка. Сватовство опять пошло не по тому сценарию, не по-маминому.
– Мама, она, конечно, красивая…
– Ну, правильно, сынок.
– Мама, ну посмотри, какая она толстая. Как я поведу её в ЗАГС? Как понесу её на руках? Эти очень красивые сто килограммов живого веса, не считая туфель сорок второго размера на платформе, с железными подковами…
И они тихо-мирно шли домой, рассуждали-говорили о красоте человеческой души.
– Да, мама, хорошее вино «Изабелла» … Конечно, самое лучшее у неё…
– Правильно, сынок, самая лучшая.
– Я не так хотел сказать…
– Самое лучшее у них – это «Изабелла».
Она, понимала, что сыну ещё нужно окончить учёбу, но всё равно, не покидала мысль: женить, женить, женить.
Ещё несколько раз водила, своего переросшего, перезревшего, как ей казалось, сына, но дольше весёлого застолья дело не шло. Он упрямо рвался на Кавказ.
Тогда она пошла ещё в одну атаку: рассказывала, как трудно и опасно было там, на Кавказе, во время войны.
… По приказу Сталина нужно было сохранить племенное поголовье рогатого и безрогого, кормильцев человечества. И вот пошли обозы с колхозниками на Кавказ. Небольшими стадами гнали коров, лошадей, овец. Их хорошо было видно на равнинных полях Кубани. Особенно сверху, с самолётов, которые бороздили над нашими землями, немецкие «рамы». И как только разведка улетала, знали – будут бомбить. Стада и табуны разгоняли на мелкие группы, а люди разбегались кто куда… Рёв раненых животных, взрывы фугасок … Мама нас с братом укрывала верблюжьим одеялом: говорили – пули не пробьют. И сама падала на нас. А если и случится, так всех разом, чтоб сирот не было.
Потом хоронили убитых. От этого места уходили как можно дальше. Боялись бомбёжек. Шли и днём, и ночью по степям, лесами, а потом и по горным ущельям. Были и волки, и шакалы. А ещё страшнее были какие-то горные бандиты с ножами, на верблюдах. Детей воровали. Махали руками, показывали ладоням, по горлу, как будут резать русских.
Ночью выли шакалы. Очень страшно.
Не надо ехать на Кавказ… Сынок.
Сын успокаивал. Это же была война. И, очень давно.
А в прошлом году на этом мотороллере «Вятка» прошёл-проехал всё Дарьяльское ущелье, без всяких ч. п. Чуть не влип с грузинами они, семь человек, гнали свой мотоцикл по ущелью, пили, пели-горланили песни, скрипели-пищали колёса на виражах, но им было весело. Он попросил спеть «Сулико», пел с ними вместе, вторым голосом… Конечно, удивились, что он знает их песню да ещё влился в их трио – у них был бас, первая, вторая партия голоса. Теперь знали, что студент, учится в Москве, спросили «А где это?.. А-а-а, слышали …»
Потом удивились, как на этой на этой штуке можно ездить-передвигаться да ещё по горным серпантинам. Старший посмотрел на меня, обошёл мотороллер, погладил, постучал кулаком по сиденью, обошёл ещё раз вокруг нас обоих от макушки до ботинок, взглянул орлиным взглядом и произнёс:
– Тии, даараагой, или дурак, или герой… хотя я не вижжю нииикакой разницы… межьду этими понятиями…
Открыли тент на коляске, достали сосуд типа квеври или пифоса, налили в большой рог, отделанный
