от боли воина.
На крик из казармы шумно вывалились вооруженные товарищи. Громкий приказ десятника, чудом пробившийся через визг Имлая, поверг их в изумление:
– Стоять! Мечи долой!
От незнакомого гостя исходил яркий свет, будто на время путник стал небольшим солнцем. Гуга даже прикрыл глаза одной рукой, укрываясь от слепящего зарева. Сквозь резкий, дребезжащий звон прорвался усталый, но четкий голос всадника:
– Именем Небесного Горна, прощаю тебя, слуга Усмия.
Имлай заверещал, задергался еще быстрее, словно пытаясь закопаться в землю, подальше от безжалостных слов странника.
– Служение твое окончено, прими покой и ступай к владыке Халду, да простит тебя и он. Да переродится душа твоя в Небесном Горне, а не в Кузницах Подземного! – гремел незнакомец.
Десятник неловко преклонил колено, с немым приказом глянул в сторону опешивших солдат, и опустил голову. Воины, неуверенно последовали примеру командира.
– Благословляю тебя на пути к небу. Ты прощен!
Визг прервался, Имлай обмяк, и только в этот момент Гуга плюхнулся на колени, содрогаясь от увиденного. Паладин Небесного Горна собственной персоной. Вот так встреча! А Имлай – слуга Усмия! Никогда бы не подумал! Три года вместе служат, сколько браги выпито, сколько дней в одной казарме жили! Звон снизился, до дрожи пробирая нутро, и, наконец, утих.
– Мое имя Ладомар, – послышался голос всадника. – Да пребудет с вами Небесный Горн, бойцы.
– И с тобой, святой воин, – сдавленно ответил ему десятник. Бывалый рубака лихорадочно соображал, как будет объяснять произошедшее уехавшему в патруль командиру. А особенно то, как один из самых проверенных в десятке людей оказался слугой Усмия.
Паладин устало склонился в седле, откинул забрало простенького шлема, и благодарно погладил коня по гриве. Во время обряда вышколенное животное ни разу не пошевелилось, а значит заслуживало награды.
– Угол для странника найдется? Погода не радует, дорога долгая была. Нужен отдых.
– Разумеется, господин паладин! – десятник нахмурился, пытаясь вспомнить имя воителя. Как назло, оно напрочь вылетело из памяти.
– Косляк, Грива – оттащите это, – он ткнул пальцем в труп Имлая.
– Э… – нахмурился косматый солдат, по прозвищу Грива. – Слушай…
– Закопайте его где-нибудь. Быстро! – рыкнул десятник.
Новоявленные могильщики с подозрением приблизились к телу бывшего соратника.
– Трупы не кусаются, – воин Небесного холодно, будто неохотно рассеял страхи солдат. – Мертвый усмиец ничем не отличается от простого мертвеца.
– Понимаем, сир, – быстро ответил десятник, многозначительно посмотрел на все еще сомневающегося Гриву и осторожно, так, чтобы не увидал паладин, показал
