оставшееся. В котелке получилось что-то вроде овощного рагу, только без мяса, так что завтрак получился лёгким.
Взяв в руки копьё и нож, и обвязав вокруг пояса домотканые верёвки, я отправился за слоновьей травой. Вообще, я ходил в одной набедренной повязке, представляющей собой кусок грубой материи, обёрнутый вокруг бёдер и закреплённый несколькими хитрыми узлами. Их я с трудом освоил на второй день.
Добравшись до территории, где густо росла слоновья трава, я стал рубить её своим огромным ножом. Нарубив достаточно, чтобы унести, я связал её в сноп и, закинув на плечо, направился обратно в деревню. Издалека я был похож на большую кучу травы и, видимо, смог обмануть бдительность животных своим видом. На меня, прямо из зарослей, выскочило небольшое стадо африканских свиней (бородавочников) и промчалось дальше.
Голод вскипел во мне. Бросив траву, я схватился за копьё, хоть и не умел его метать. Боясь промахнуться, сделал огромный прыжок вперед и всадил свое орудие в ближайшую свинью. Сила удара была такова, что даже тупое лезвие, из плохого металла, пробило бок свиньи и насадило её, словно на вертел.
Она дико заверещала, а всё остальное стадо бросилось бежать ещё быстрее. Чтобы животное не мучилось и не смогло от меня сбежать, я быстро перерезал ему горло ножом, морщась при этом от отвращения. Свинья оказалась тяжёлой, и перспектива тащить её три километра меня совсем не радовала.
Подумав пару секунд, что взять с собой, свинью или охапку травы, я выбрал свинью. Помучившись, отрезал ей голову и копыта, тем самым изрядно облегчив тушку, и закинул добычу себе на плечи. Увидев меня с горой мяса, сбежалось все племя и дикари стали петь и танцевать вокруг, напевая что-то вроде "наш сумасшедший младший вождь принёс добычу…Ооооо", "один, без всех её убил… Ооооо".
Короче, я молодец, но имя мне Ваалон, то есть сумасшедший. Ваалон или Ваня, мне глубоко параллельно. Лучше быть сумасшедшим, чем откровенным идиотом. Кратко рассказав, что случилось, я приказал зажарить поросёнка, а сам пошёл обратно, за брошенной травой, взяв с собой ещё пять молодых негров.
Отогнав гиен и грифов, они быстро собрали и голову, и копыта, я же, подхватив брошенную ранее охапку травы, пошёл снова в деревню, где начал вязать из неё циновки. А потом попытался сделать из её листьев крышу хижины. В общем, я весь день ходил по окрестностям и собирал ветки, старые палки, отрезал широкие листья и искал еще что-нибудь подходящее для постройки хижины.
За этими занятиями я чуть было не проворонил жареного кабана, исходивший запах от которого был настолько умопомрачительный, что его решили съесть и без меня. И опять пришлось работать древком копья, вбивая к себе почтительность, по-другому, почему-то, меня не воспринимали.
Постройку хижины я в этот день так и не закончил. На следующий день я сплёл стены, прикрепил их к столбам и тонким балкам и собирался обмазывать все это глиной, как услышал, что в деревне начался непонятный мне праздник.
Бросив своё занятие, я отправился на звук пения.
– "А
