поднял повыше, без всякой причины разлетелась на осколки. Причем на пол они не упали, растаяв в воздухе.
– Как вы сказали, набор на шестьдесят человек? Кажется, уже на пятьдесят девять, – деловито уточнила леди Монория, сухенькая старушка, давно уже разменявшая шестой десяток. – Насколько упадет цена?
Наверное, Камилле следовало расстроиться, вот только вместо этого губы сами собой сложились в улыбку, а в памяти ожило очередное воспоминание. Вот она, семилетняя, тянется к стоящему на верхней полке сервизу, чтобы устроить куклам самое настоящее взрослое чаепитие. Ее находит няня и разряжается долгой нотацией, смысл которой сводится к запрету брать любые вещи без спросу. К счастью, на шум появляется графиня Монлер. И, мгновенно разобравшись в ситуации, разрешает дочери взять чашки для игры.
Лот следовал за лотом. Камилла смотрела прямо перед собой. Со сложенными в замок руками и идеально ровной осанкой, она казалась холодной и невозмутимой. И только в груди что-то обрывалось каждый раз, когда раздавался очередной удар деревянного молотка.
Пытка под названием публичные торги тянулась бесконечно долго. Никогда раньше Камилла не задумывалась, насколько их семейство богато и каким имуществом владеет. Вот только этих денег все равно оказалось мало.
Когда хлопнула дверь и послышались шаги, она единственная осталась неподвижной. Лишь крепче вцепилась в веер, слушая, как девушки восторженно вздыхают и шепотом обсуждают вошедшего.
– Господин Ильшенис, вы уже здесь? К сожалению, деньги еще не собраны… Торги несколько затянулись, но мы закончим с минуты на минуту! Осталось всего пара лотов, – в голосе торговца угодливые нотки переплелись со страхом. – Вы подождете здесь? Должно быть, вам хочется пить. Велеть приготовить чаю?
– Если бы я желал выпить чай, то так прямо бы и сказал. Здесь я только с одной целью, – а вот голос вошедшего мужчины звучал сухо и невозмутимо.
Камилла медленно обернулась и к своему удивлению, столкнулась взглядом со смотрящим прямо на нее Ильшенисом. По телу мгновенно поползли мурашки. Почему-то этот мужчина наводил на нее дикий страх, с которым никак не удавалось справиться.
До этого дня Камилла слышала об Ильшенисе лишь мельком. Отец считал неподходящим разговоры о делах и редко вспоминал о своих торговых партнерах. Разве что упомянул, что Ильшенис являлся ардеком одной из крупнейших провинций Лемии.
Эта страна находилась на юге и была отделена океаном. О ней ходили самые разнообразные слухи, и Камилле ужасно хотелось увидеть все собственными глазами. Так, говорили, будто бы лемийцы настоящие дикари и уважают только тех, кто умел сражаться. Еще у них были огромные гаремы, но своих жен они держали под замком и не разрешали даже смотреть на улицу.
Впервые увидев Ильшениса, Камилла склонна была поверить в эти слухи. Тогда, выступив из тени, он напомнил ей демона пустыни, которым нянюшка пугала в детстве. Высокий, худощавый, непривычно смуглый.
