послышалось. Но, хоть слух и отказывает вам, вы неплохо предвидите будущее. Достаточно редкая и полезная способность, – голос Ильшениса звучал приторно сладко, хоть сейчас намазывай на хлеб вместо меда. – Я заплачу тридцать тысяч золотых за леди Монлер
– Что?! – возглас Камиллы прозвучал одновременно с возгласом торговца. Но продолжил фразу только последний. – Господин, вы уверены? Вам же необходимо получить деньги. Но вы потратите еще больше, если сами купите ее! Зачем вам это?!
Удивление, написанное на лице торговца, зеркально отражалось на лицах всех присутствующих.
– Я что, должен отвечать на этот вопрос и объяснять мотивы своих поступков? – Ильшенис красноречиво изогнул бровь. – Заканчивайте этот балаган, я желаю покинуть дом через пятнадцать минут.
Торговец что-то забормотал, но южанин уже не слушал. Честно признать, до этой самой минуты Ильшенис даже не думал о том, чтобы включиться в аукцион. Да, Камилла была красива, но в его гареме каждая наложница радовала глаз и отличалась своим, особым шармом, поэтому внешность сыграла роль лишь дополнительного аргумента.
Основная же причина крылась в отчаянной надежде, вспыхнувшей в глазах Камиллы. И Ильшенису, помнившему, какое презрение сквозило в ее взгляде, безумно захотелось стереть это выражение с лица девушки.
Теперь Камилла смотрела со страхом, буквально захлебываясь ужасом и кажется, в любую минуту была готова рухнуть в обморок.
Проверять ее выдержку Ильшенис не стал. Дав знак слугам, направился в карету. Несмотря на разгар лета, на улице было прохладно. По-крайней мере, привыкшему к изнуряющей жаре южанину не нравился туманный город, и не терпелось вернуться домой.
Сама Камилла окончание торгов едва запомнила. Перед глазами все плыло, и происходящее воспринималось какими-то отрывками.
Вот Ванесса кидается ей на шею и твердит что-то ободряющее. А это уже бледный отец обнимает ее и срывающимся голосом просит оставаться такой же храброй и стойкой, обещает выкупить как можно скорее и просит немного подождать.
Слуги набрасывают на нее накидку, провожают к карете, грузят многочисленные свертки и чемоданы. А потом они долго-долго куда-то едут.
В себя Камилла пришла, только оказавшись на причале. Воздух здесь пах океаном, ветер то и дело кидал в лицо капли воды. Несмотря на то, что отец девушки имел пять кораблей и активно занимался торговлей, сама она никогда даже не ступала на борт. Граф почему-то считал это ужасно неприличным, и Камилле разрешалось разве что издалека полюбоваться на приплывающие и уплывающие судна.
Также вышедший из своей кареты Ильшенис взглянул на виднеющийся в темноте корабль с неприкрытой гордостью. Вот только измученной девушке судно напомнило страшное морское чудовище.
– Нет, я туда не пойду! – стоило кому-то из слуг потянуть ее за собой, как Камилла окончательно вырвалась из состояния оцепенения.
Попятилась назад, пригнув голову.
