Во второй раз соврал, что запер там кота, чтобы он к ней не приставал.
– Кто ни придёт, ко всем лезет, возле ног трётся, потом вся в шерсти будешь.
Миша начал красиво говорить о любви, повторять то, что Витёк читал в его письмах к ней. Для Толяна такие речи были в диковинку, он начал давиться смехом. У Мишки же дело шло на лад, видно верхнюю одежду всю снял, так как девушка сказала: «Миша, тут очень холодно». Мишка тихим, вкрадчивым голосом: «Сейчас согреемся …. любовью!»
Этого «согреемся» кладовка не выдержала. Оба зашлись от хохота, как на уроке, когда изнемогающие от напряженного внимания ученики вдруг получают возможность расслабиться и хохочут над самой простой шуткой.
Девушка, обозвала Мишку дураком и убежала. Пошли провожать Толяна, на обратном пути купили бутылку «Столичной». Сделали уроки, сложили тетради и учебники в портфели, чтобы утром не тратить время. Пожарили картошку, разогрели котлеты и сели ужинать. Выпили по две стопочки водки. Мишка рассказал, что отец пока дома постоянно ревнует мать, а сам частенько пропадает неделями. Наверное, разойдутся. Ему даже лучше будет, надоели эти страсти, постоянные ссоры. Витёк вспомнил:
– У меня тётя тоже так жила лет десять. Она красивая, муж – пьяница тоже ревновал, частенько её бил, она с дочкой даже к нам приезжала несколько раз жить, пряталась от него. Ушла от него, и теперь живёт спокойно.
– Ладно, давай угля подкинем на ночь, а то утром совсем холодно будет.
Утром, действительно, было холодно. Умылись, можно сказать, символически, плеснув пару пригоршней воды на лицо. Пожарили яичницу с салом. Сели за стол
– Давай допьем, чего оставлять, – Мишка достал припрятанную на всякий случай бутылку.
– Давай, тут как раз по сто грамм выйдет
Только они выпили – хлопнула входная дверь
На пороге стояла мать. Красивая, слегка полноватая, хорошо одетая женщина с двумя сумками в руках. Полвосьмого утра, единственный сын – школьник сидит за столом с бутылкой водки! Она старается, прёт эти чертовы сумки с мясом и картошкой, а сын? Сумки упали на пол, она поднесла руки к вискам как от внезапной боли: «Что за жизнь такая бл… я!? Муж потаскун! Сын – алкоголик!» Ошарашенные они бросили вилки, быстро оделись и пошли в школу. Мать не сказала больше ни слова, только села на табурет, охватив голову руками. Витёк впервые выпил утром – мост, подвешенный на тросах, легко покачивался под ногами, в начале февраля было уже тепло и солнечно – но радости не было.
Шли молча, Мишка чувствовал предстоящий вечером тяжёлый разговор с матерью. Витька же потрясло отчаяние Мишкиной матери. Женщина так выругалась! Он первый раз услышал такое от женщины. Вот и его мать, наверное также переживает, только не матерится.
Вот такая филология!
«К нам в Бутырскую тюрьму
залетели гуленьки.
Залететь-то залетели,
а отсюда
