Вряд ли в своём нынешнем образе, при жизни, я смогу прозреть в этом, но вдруг случится какое-нибудь перерождение, и в своём новом образе я смогу принять свой новый быт. Что же будет? А что, если это перерождение уже произошло, а я даже не догадываюсь? Может, в прошлой жизни я был чем-то невообразимым, трансцендентным, и свой нынешний быт я поистине могу назвать уникальным? Быть может. Значит, я должен максимально наслаждаться своей участью самого незначительного купца, живущим непонятно ради чего? Значит так. Получается, нужно этому научиться. Получается, нужно полюбить весь этот мир, всю его сущность, всё житьё-бытьё.
Наша вереница приступила продвигаться по тротуару: мы в центре города. Построения сгущались, и несмотря на пелену, создаваемую дождём, строения всё же можно было разглядеть. Тротуар из квадратных плиток, чередующихся чёрным, зелёным и коричневым цветами был изуродован слякотью. Пейзаж из неуклюжих хлипких домов цвета махагон сменился на крепкие сложные построения из камня, на стенах которых были сотворены различные узоры, изображающие дожди, ветра, звёзды и всевозможные идеи. На всех зданиях были неаккуратно разбросаны окна, которые, очевидно, были закрыты в связи с непогодой. Дождь неуклюже стучал по брусчатке и домам.
Когда вереница стала заворачивать за угол, в шум врезался резкое и решительное, – Стоять! – направляющего. Я запоздало отреагировал, остановив скотину, и попытался разузнать по какой причине направляющий решил здесь остановиться. Караван волной начал издавать гомон, – Ах! Что это? Не верю своим глазам! – издавались фразы из толпы. Я резво спрыгнул со скотинки и неуверенно пошагал вперёд с целью увидеть, чему все испугались. Все разом замолкли. Дождь никак не давал лицезреть то, что он прячет в себе, всё что я видел, так это площадь со скамьями, на которой плиткой был уложен уникальный узор. Сделав чуть меньше десятка маленьких шагов, почти что на месте, мне наконец удалось увидеть то, что стало причиной остановки нашего передвижения.
Это было нечто невообразимое: некое необычное явление почти в самом центре этой площади, само оно выглядело что-то между высоким всплеском воды, в которую упало что-то очень тяжёлое, и широким деревом, очень текстурным и детальным деревом с которого опала вся листва, и которое уж точно не было похоже ни на одно известное нам дерево. Будто бы паутиной оно соприкасалось с каждой поверхностью поблизости. Помимо этого, оно состояло из нескольких сфер, которые переливались друг в друга. В этих сферах будто бы виднелся весь наш город, и не только нынешний, но и словно прошлый, и даже будущий, что я явно выдумал. Это явление также издавало некоторый звук и некоторый запах. Стоял очень низкий гул, едва уловимый ушами, в высоких тонах игралось что-то наподобие мелодии, сыгранной на чём-то уж точно не музыкальном. Слышались даже просто ритмичные колебания, были и неожиданные, случайные неритмичные звуки, чьё происхождение невозможно было угадать. Среди них было что-то похожее на грозу, крики животных, падение
