кушай!
…Марков на занятия не явился, что меня огорчило – хотела поблагодарить, да и вообще, наладить отношения. Не пришел он и на следующий день. Не явилась и Оля – в клуб. Игорь был один, чем я воспользовалась, и принялась усиленно флиртовать.
Я постоянно спрашиваю у Спирина обо всем, даже о том, что знаю, Игорь намеки понимает, и приглашает меня к себе в пару. Радости нет предела – мы сидим рядом, и я, помня, как делал Пашка, специально касаюсь Игоря бедром. Он не отодвигается, и поглядывает на меня с интересом.
Но, сказка заканчивается – пищит пейджер, Спирин читает сообщение, и быстро сворачивает занятия. Однако, перед уходом просит меня заглянуть к Маркову, и узнать, почему Паша не ходит в клуб.
– Вы же соседи! – говорит он, и добавляет – У меня проект интересный нарисовался, и Марков нужен!
– Почему именно он? – удивляюсь я.
– Мыслит нестандартно! – объясняет Игорь, и сообщает, что и меня возьмет в команду – мы же вместе с Марковым нашли то оригинальное решение!
Заходить к Пашке не хочу, боюсь и стесняюсь, но раз мой принц просит…Тем более, обещание совместной работы! Соглашаюсь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В подъезде нашей двух-этажной сталинки тоже все просторное и большое – и площадки, и окна, и лестницы. Правда, пролеты длинные и крутые, а второй этаж – все равно что третий, в обычном доме. Прохожу мимо своей двери, поднимаюсь по лестнице, и останавливаюсь у двенадцатой квартиры. Стремно как-то…Не хочу нажимать на кнопку звонка, но надо. Не стоять же тут вечно! Звоню. Один раз, и коротко, в надежде, что не услышат. Может, мне повезло, и дома никого нет?
Но, дверь открывается, и передо мной предстает невысокая полная старушка в вязаной растянутой жилетке. Вот прямо старушка-старушка, в отличии от моей бабушки. Моя наряжается, "химию" делает…А Вера Петровна словно бабка деревенская.
– Здравствуй, Яночка! – улыбается она, но улыбка выходит натянутая – наши квартиры не дружат, и мой визит вызывает у женщины тревогу. Мало ли за чем соседка с низу приперлась! Может, труба под ванной потекла, и заливает.
– Здрасте, Вера Петровна! Паша дома?
– Ты к нему! – облегченно вздыхает бабуля – Дома, дома! Проходи!
Пропускает меня в тускло освещенную прихожую, и кричит:
– Павлик! К тебе пришли!
Дверь одной из комнат открывается, и оттуда выходит Марков. В одних трусах. Я таращусь на парня, и посмотреть есть на что. Его гладкое, стройное, золотисто-загорелое тело словно сгусток мускулов; но он не качок, даже скорее, худощав; а на его плоском животе красуются ряды кубиков, будто у сошедшего с плаката-календаря культуриста. Перевожу взгляд ниже, и мое сердце словно падает в бездну – на парне такие трусы, которыми торгует на рынке моя бывшая учительница, облегающие и обтягивающие. И обтягивают они большой, здоровенный…
Я быстро, словно обжегшись, отвожу взгляд.
– Оденься, срамник! – ругается на Пашку его бабушка, и он исчезает за
