я, но благоразумно сдержалась.
На следующий день у нас была два посетителя, которые мягко сказать выбели меня из колеи. Первой была сторнулская девица, славящаяся своей красотой. Каллиста.
– Я вас не приглашаю! – Отозвалась я на стук в дверь.
В дом шагнула черноволосая девушка в нарядном сарафане и синем платке, из-под которого свисали перекинутые вперёд две увесистые косы.
– Мастер Тилли не здоров, – Пояснила я, махнув рукой в сторону комнаты здравника.
– А я к вам, милсдарь Тод, – проворковала девица, как-то подозрительно теребя косу. – Я – Каллиста.
– Да, я о вас премного наслышан.
Только ленивый не судачил о прекрасной Каллисте – «жемчужине Сторнула». Но что ей от меня надо? Может хочет получить любовный приворот? Тогда подсуну ей слабительное, прочищать желудок время от времени тоже полезно.
– Пройдёмте, сударыня, – я повела её в свою комнату.
Каллиста окинула помещение жадным взглядом и по-свойски уселась на кровати.
– Говорят, я самая желанная девушка Сторнула, – пропела гостья, обворожительно сверкнув глазками.
– Без сомнения, – отозвалась я.
До чего же неловко притворятся парнем, особенно когда к тебе кадрятся девочки. Мне сразу стало как-то душно с ней в одной комнате и захотелось на свежий воздух.
– А вы.. – Каллиста закусила нижнюю губу, – самый завидный мужчина в городе.
Опа, опа.. Нет.. нет… нет… Мне захотелось убежать за дом и зарыться головой в солому. Не надо этого. Вот Тилли, вот удружил! Не надо было делать из меня парня!
– Я связан с мастером договором на десять лет… – скороговоркой начала я, но Каллиста остановила, встав с кровати и приложив палец к моим губам.
– Нет такого договора, который нельзя нарушить, – прошептала она.
Я резко отпрянула. Мастер, хватит спать, может окликнешь, наконец, своего горе ученика?
– Невозможно, – проговорила я, наблюдая как Каллиста преграждает мне путь к выходу, закрывая собой дверной проход. – Я никогда не смогу быть ни с одной женщиной или девушкой, потому что я…
К счастью, гостья опередила меня, не дав сознаться.
– … скопец, – ахнула Каллиста.
Скопец, кажется, это что-то вроде кастрата. Ладно, может так она отвяжется.
– Да, – кивнула я.
Каллиста отступила, её брови сдвинулись на переносице:
– Так вот почему у тебя не растёт щетина, кожа мягкая, как у девицы и голос такой тонюсенький, – проговорила она тоном Пуаро, разоблачающего преступника.
Я хотела было что-то сказать, но гостья выбежала из дома как ошпаренная.
– Хоть девицы напирать теперь не будут, – заключил Тилли после моего рассказа об утреннем визите.
– Да уж, – опустила я голову, – всё это дико неловко. Как вы чувствуете себя, учитель? Пора пить лекарство.
Тилли поморщился.
– Ну
