все забыли, как дышать. Проигравшие солдаты из городской стражи и Серебряные Волчицы забыли, что надо заниматься их ранами. Сатьяки широко распахнул рот, словно это в него выстрелили из арбалета.
Кришна осторожно обернулся и увидел Бурю, сидевшую верхом на балюстраде, а между пилястрами балкона, на котором до этого стояла Сатьябхама, выглядывала Дождь. И обе они держали арбалеты, направленные на Повелительницу Войны. Похоже, Буря имела в виду именно это, когда говорила, что она была приманкой.
– В тот день, когда они действительно победят? – невинно поинтересовался Кришна.
– Заткнись, муж мой!
Сатьяки беззвучно скользнул к Кришне и прошептал:
– Кажется, на лице Сатьябхамы улыбка?
Сатьябхама повернулся к Сатьяки:
– Отправь сообщение Серебряным Волчицам и Городской страже. Скажите им, что, как только они уберут пугала с улиц, они могут отправиться в таверну Кабана. Выпивка за мой счет. Они заслужили разрешение напиться.
Серебряные Волчицы и городская стража разразились радостными криками. Несколько Волчиц радостно подхватили Бурю и Дождь на плечи. Сатьяки счастливо улыбался этому, пока не заметил, что Сатьябхама смотрит на него.
– О, прямо сейчас? Да, Госпожа Войны. – И он поспешно скрылся из виду.
– Ты слишком строга к нему, – сказал Кришна, когда Сатьяки ушел и они медленно шли по улице. – Ты ведь знаешь, что он тебя боится. Он просто мальчишка.
– Напугаешь мальчишку, и он продолжит тебя бояться, став мужчиной. Что привело тебя на эти грязные улицы, о мой муж и повелитель? Разве госпожа Рукмини недостаточно хорошо погладила подушки на твоей кровати?
Она не в настроении.
– Я просто осматривал туннели. Я направлялся в Шьямантаку. Думал взять Сатьяки с собой. Знаешь, нужен кто-то третий, кто будет действовать вместо меня, когда меня не будет рядом, иначе медведи забудут, перед кем они отчитываются. Я доберусь туда к ночи и вернусь завтра. Но у меня может не быть времени, чтобы увидеть тебя снова. В Панчал лучше уехать засветло.
– Знаю, – с трудом выдохнула она.
Сатьябхама не потрудилась замедлить темп, закончив тренировку.
Когда они забрались в ее колесницу, Кришну охватило знакомое чувство страха. Когда они были вместе, она всегда настаивала на том, чтобы самой вести колесницу. Но, в конце концов, нельзя же уметь все. На самом деле, это просто правило жизни! Но Сатьябхама, казалось, не знала об этом ограничении, которое Боги наложили на Смертных. Конечно, никто бы не назвал ее лихачкой – хотя бы просто беспокоясь о том, что ему сломают нос. И поскольку бдительные матхуранцы, каждый из которых сам по себе был воином-партизаном, всегда убирались с ее пути со свойственной им ловкостью. Никакая случайность никогда не омрачала безупречную карьеру Сатьябхамы как колесничего.
Вздохнув, Кришна последовал за ней в колесницу. Но, к его удивлению, Сатьябхама не взяла в руки поводья. Дахану, ее верный возничий, был весьма
