переживать на этот счет. И все же сегодня, в этот седьмой день Рождества в его доме, я решила рассказать ему.
Из-под крана течет чуть теплая вода. Я заканчиваю свои дела, одеваюсь и стараюсь думать о том, какими именно словами преподнесу ему новость; как он на нее отреагирует. Что именно он сделает в ответ. Во рту стоит привкус месяц как нечищенных зубов, моя правая лодыжка болтается и такое чувство, словно кости мягче обычного, словно им легче сломаться.
– Вот твой чай, – говорю я и ставлю его пестицидную кружку рядом с его креслом.
– Скачки по телику, – говорит он в ответ.
Днем телевизор никогда не работает, но сегодня Рождество. Ленн, как школьник, смотрит скачки; ноги в носках смотрят прямо в экран. Я мешаю кочергой угли в плите, вцепившись ладонями в железную рукоятку и думая о том, что его черепушка находится не дальше метра от моей руки. И снова сердце спорит с головой. Если я убью этого человека здесь и сейчас, то получится, что моя сестра все эти годы работала впустую. Если я решусь убить его, то уничтожу ее жизнь ради секундного удовольствия. Надо быть сильнее таких минутных порывов. Я запихиваю сучковатые поленья в печку и закрываю дверцу.
– Пирог давай. Сладкий.
Я разогреваю в духовке три пирога, сделанных по рецепту его матери, и подаю их на тарелке, а затем отхожу к раковине, вцепившись в нее, словно скалолаз в гору. На улице сырость и грязь. На Рождество у нас бывали и холода, и даже снег как-то раз, но сегодня на улице словно сырой ноябрь. Я пропустила тот час, когда солнце садится прямо над горизонтом, под облаками, над землей, в узкой полоске, в которой мы живем. В тот момент я была в коматозном состоянии из-за таблетки для лошадей. Снаружи моросит такой мелкий дождь, что его невозможно разглядеть, только почувствовать.
Я скажу ему попозже. Сегодня один из тех дней, когда Ленн почти счастлив, один из тех дней, когда в его жизни есть что-то, кроме обычной рутины. Сегодня его обычное меню немного поменялось. Мы должны были есть окорок, яйца и картошку, но не будем. Я выбрала именно сегодняшний день, чтобы поделиться личными новостями. Чем-то, что было в моей власти последние недели. Если он убьет меня, то по его же правилам с Ким Ли все будет в порядке. Такие дела. Если я покончу с собой, ее вышвырнут из страны. Если я убью его, то ее вышвырнут из страны, его дружок Фрэнк Трассок с фермы за мостом позаботится об этом. Если я сбегу – ее вышвырнут из страны. А ведь ей осталось всего ничего. Еще восемнадцать месяцев, и весь долг будет погашен. Конечно, Ким Ли будет считаться нелегалкой, но уже без долгов и без этих людей, которые привезли нас сюда. Она будет вольна жить своей жизнью. Ее будущее будет в ее руках и ни в чьих больше. И она сможет посылать достаточно денег маме и папе. К этому моменту они им очень понадобятся, если только родители уже в них не нуждаются. Как-то раз я размышляла о них, живы ли они, и в тот момент заключила с собой пакт никогда об этом не думать. Ну разумеется, они все еще живы, живы, и пьют себе по пятницам пиво с орешками. Они до сих пор разделяют друг с другом это маленькое
