«Ребел блю» сохранились до сих пор, в том или ином виде.
Проехав на пикапе через большие железные ворота, я погнала машину по главной дороге к Большому дому. Внезапно у меня перехватило горло. Я вернулась домой, и «Ребел блю» ничуть не изменилось.
На ранчо, как и в прежние времена, в первую очередь разводили крупный рогатый скот, но теперь мы также завели овец и выделили место для лошадей. Уэст мечтал превратить часть неиспользуемых построек в жилые домики и создать на ранчо некий уголок, где могли бы останавливаться гости. Однако это был крупный проект, и Густ не рвался в нем участвовать. Он не отказывался наотрез, просто колебался. Впрочем, всякое еще могло случиться. Густ много сделал для ранчо, но все же он пока не был здесь главным.
Когда дело касалось каких-то изменений, мы обычно голосовали, и решение должно было быть единогласным. Если проект гостевого ранчо когда-нибудь вынесут на голосование, я поддержу Уэста. Пока не знаю, что думает о нем отец, однако он всегда с большим уважением относился к заветным мечтам.
Амос Райдер являлся средоточием «Ребел блю». Несмотря на то, что отцу далеко за шестьдесят, он по-прежнему принимает активное участие в управлении делами. Вероятно, так будет и впредь, до тех пор, пока у него хватит физических сил. Вайоминг давно завладел сердцем отца, а ранчо «Ребел блю» наполняло Амоса Райдера жизнью.
Как и меня, пусть даже я всеми силами стремилась сбежать из Мидоуларка. Однако было трудно отрицать, что наше ранчо вызывало во мне множество не поддающихся описанию эмоций. Когда я, стоя на его землях, смотрела в голубое небо или вперед, на горы, то ощущала себя маленькой и незначительной. Вовсе не ничтожной, нет; просто понимала вдруг, что все мои проблемы по большому счету никогда не были такими уж серьезными.
Я проехала почти милю по грунтовой дороге, и в поле зрения возник построенный из бревен Большой дом. В нем было целых шесть спален. Четыре занимали Райдеры, пятую отвели для гостей. Шестая неофициально принадлежала Бруксу. Когда мы подросли, Густ переехал в один из домиков дальше по дороге, а Уэст решил остаться в доме – чтобы составить компанию отцу.
Я остановила машину рядом с черным пикапом «Шевроле K20», который раньше здесь не видела. Вероятно, на нем приехал тот, кто давал сегодня утром уроки верховой езды, поскольку Уэст всегда парковал свой автомобиль за домом, а у работников ранчо имелись места для стоянки рядом с их домиками.
Я отвернулась к соседнему сиденью, чтобы взять телефон и солнцезащитные очки. И в это время кто-то хлопнул рукой по капоту моего пикапа. От неожиданности я подскочила на месте, ударившись головой об обшивку машины. Черт возьми. Как будто мне мало головной боли от похмелья.
Я потерла макушку и сквозь лобовое стекло увидела своего брата Уэста с широкой улыбкой на лице. Несмотря на травмы, полученные только что по его вине, я не смогла удержаться и улыбнулась в ответ.
Уэст походил на золотистого ретривера в человеческом обличье. В отличие от нас с Густом, он унаследовал мамины черты. Песочного цвета волосы в противоположность нашим темным, более светлые, чем у нас, зеленые
