1762–1796
«Царствование Екатерины II имело новое и сильное влияние на политическое и нравственное состояние России. Возведённая на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила их на счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивление потомства. Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. ‹…›
Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени. Но лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар просвещению народному. ‹…› Современные иностранные писатели осыпали Екатерину чрезмерными похвалами…»
Я вдруг переношусь во дни Екатерины…
«Африканский характер моего деда (Осипа Абрамовича Ганнибала. – Л. Ч.), пылкие страсти, соединенные с ужасным легкомыслием, вовлекли его в удивительные заблуждения. Он женился на другой жене, представя фальшивое свидетельство о смерти первой. Бабушка (Мария Алексеевна Ганнибал, урожд. Пушкина. – Л. Ч.) принуждена была подать просьбу на имя императрицы (Екатерины II), которая с живостию вмешалась в это дело. Новый брак деда моего объявлен был незаконным, бабушке моей возвращена трёхлетняя её дочь, а дедушка послан на службу в черноморский флот».
Мне жаль великия жены,
Жены, которая любила
Все роды славы: дым войны
И дым парнасского кадила.
Мы Прагой ей одолжены,
И просвещеньем, и Тавридой…
Поэт почитал благом для Отечества царствование Михаила Фёдоровича и его наследников: «Россия, долго терзаемая междоусобиями и притесняемая хищными соседями, отдыхала под управлением Романовых».
Пушкинские строки о «могучих Иоаннах» легко соотнести с венценосцами Романовыми:
Прославившим под скипетром своим
Столь много лет страдавшую Россию.
Императрица Екатерина II
Предки поэта верой и правдой служили первым государям державной фамилии. Подчас близость к трону стоила им головы, чаще – опалы, но и царские милости с лихвой простирались на Пушкиных.
Похожая участь была уготована и далекому их потомку. И не свидетельством ли тому письмо ссыльного поэта к Дельвигу из Михайловского, где он справляется у приятеля о Карамзине: «Видел ли ты Николая Михайловича? идет ли вперед История? где он остановится? Не на избрании ли Романовых? Неблагодарные! 6 Пушкиных подписали избирательную грамоту! да двое руку приложили за неумением писать! А я, грамотный потомок их, что я? где я…»?
Рисунки А.С. Пушкина
Августейшие пушкинисты
Осталась в пушкинской рукописи посвящения императрице Елизавете Алексеевне одна строчка – ёмкая и ныне забытая: «Я не игрушка».
Не игрушка для Дома Романовых – ни
