могла ему помешать.
– Ты суеверен? – спросила она.
– Вообще-то нет. Просто какое-то предчувствие. Ну, наверное, все-таки да, немного. А ты?
– Как и ты. Не особо. Немножко.
– Думаю, среди нас нет таких, кто не был бы хоть самую малость суеверен.
– Перегрин, – тут же сказала Мэгги.
– Да, он точно не производит такого впечатления. Все эти разговоры о том, чтобы мы держали это в тайне, даже если мы и воображаем себе что-то эдакое.
– Тем не менее у него за плечами две успешные постановки, и обе прошли безо всяких происшествий, – сказала Мэгги.
– Да, именно так.
Он помолчал немного и сказал слишком уж небрежным тоном:
– Знаешь, пьесу ведь собирались поставить в «Дельфине». Лет двадцать назад, когда он только открылся.
– И почему не поставили?
– Умер актер, игравший главную роль, или что-то вроде того. Еще до того, как труппа собралась. Говорят, они не успели провести ни одной репетиции. Так что постановку отменили.
– Надо же, – сказала Мэгги. – А что в остальных комнатах? Тоже картины с обнаженными телами?
– Показать тебе?
– Нет, спасибо. – Она взглянула на часы. – Разве нам не пора в твой «Парик и Поросенок»?
– Перри сначала будет репетировать с ведьмами. У нас полно времени.
– Я ужасно пунктуальна и не смогу насладиться устрицами, если времени будет в обрез.
– Если настаиваешь.
– Да, настаиваю. Извини. Я приведу себя в порядок. Где тут ванная?
Он открыл дверь.
– В конце коридора, – сказал он.
Она прошла мимо него, роясь по пути в сумочке, и подумала: если он начнет приставать, то меня ждет скучная сцена.
Он не стал к ней приставать, он вообще не двигался. Ей неизбежно пришлось слегка задеть его, проходя мимо, и она подумала: для шотландца – хоть горца, хоть равнинного жителя – у него есть все что нужно и даже больше, чем считается благопристойным.
Она поправила прическу, припудрилась, подкрасила губы и надела перчатки в ванной комнате, где стояли разнообразные механические приспособления для похудения, комнатные растения в горшках и заключенное в рамку стихотворение весьма неприличного содержания.
– Едем? – энергично спросила она, вернувшись в гостиную.
– Едем.
Он надел пальто, и они вышли из квартиры. Он взял ее под руку.
– Ступеньки скользкие, – сказал он. – Ты ведь не хочешь начать с растяжения лодыжки?
– Нет. Этого я точно не хочу.
Он оказался прав: на ступеньках блестел иней из-за раннего мороза, и она была рада, что Дугал поддерживал ее под руку. Его дорогое твидовое пальто пахло торфяным дымом.
Сев в машину, Мэгги заметила высокого мужчину в коротком пальто цвета верблюжьей шерсти и в красном шарфе. Он стоял метрах в двадцати от них.
– Эй, – воскликнула она. – Это Саймон. Привет! –
