положил руку на плечо. Подойти получилось так тихо, что Бен даже вздрогнул, развернувшись и отскочив.
– Ты что так пугаешь. Дурной, что ли? – выдал он, словно старушка на рынке.
– Прости-прости. Ты же Бен, да?
– Ну да, он самый. Что-то хотел?
– Меня твой командир прислал. Попросил кое-что передать.
– Чего? В такое время? Ну и, что хотел? Не тяни давай.
– Ага. Сейчас, где же это… – показушно порывшись в карманах, резко замахнулся и врезал мужику, скинув его с лестницы.
Бен сделал несколько кувырков и хорошенько приложившись головой о стену, запищал, словно младенец. Когда же начал приходить в себя, я уже сидел на корточках возле него.
– Что за…
– Бен, Бен, Бен. Что же ты за человек такой. Слабых людей обидеть можешь, а сейчас такой беспомощный.
– Кто ты такой, черт тебя… – раскрыв рот от резкой боли в груди, Бен затих. Дыхание его участилось, захрипело. Тонкая заводская швейная игла вошла прямиков в район сердца, но до органа не достала. Это было лишь моим предупреждением.
– Послушай, Бен, мне тут недавно сообщили, что ты избавился от целой семьи. А вот маленькая девочка выжила. Что ж ты так косячишь.
– А, так ты кто-то из знакомых? Член семьи, или друг? – он выдавил улыбку, придерживаясь своей самоуверенности.
– Не совсем. Простой человек, которому не по душе такое.
– Знаешь, а я ведь хорошенько насладился этой соплячкой.
Чего…
Что ты… сейчас сказал…
Насладился…
– Повтори, – выдал, стиснув зубы.
– Да-да, все, как ты и услышал. Цели, попавшие в список на устранение, захватили… семью в заложники. А между делом и рассказали им, как обстоят дела. Вот и пришлось сделать на несколько выстрелов больше. А та девчонка… – он хрипел от боли, но продолжал улыбаться. Наблюдая все это, меня наизнанку выворачивало. Хотелось разорвать карателя на куски. В голове же предательски формировались образы случившегося. – Перед тем, как убить ее, я разорвал ее одежду и поставил на колени. Как же прекрасно она стон… – закончить Бен не смог. Я не позволил. Врезал со всей силы, выбив парочку зубов. А затем врезал еще раз. И еще раз. Гнев захватил с головой. Сам не знаю, что на меня нашло. Слушая его рассказ и наблюдая эту улыбку, становилось все хуже.
– Ты чертов отброс.
– Не знаю, кто ты, но явно пришел сюда… за мной, – усмехнулся каратель, сплюнув кровь мне в лицо. – Ну, вперед, закончи начатое. Только давай побыстрее. Как я в ту ночь, – оскалившись и показав несколько дыр в рядах зубов, Бен закрыл глаза, ожидая казни. Он словно был готов к подобному. Словно ждал, что за ним придут.
И меня это не устраивало.
Когда я стал таким чувствительным? Когда стал таким добродушным? Когда меня начали волновать чужие жизни? Тело так влияет на характер? Или я стал чуточку лучше? В прошлом ведь сам мог творить все, что душе угодно…
Хотя,
