по плечу.
– Не совсем, леди. Вернее, оно вовсе не отравлено. Просто это достаточно редкий вид травяной настойки, которую надо разбавлять водой один к пяти. Она концентрированная. Причем на вкус это очень трудно определить – пьется мягко, словно компот или детская шипучка, – пояснил лекарь и аккуратно нажал на какие-то точки в основании шеи Патрика.
Того в очередной раз вывернуло в таз, а господин Торстен как ни в чем не бывало продолжил объяснения:
– Что интересно, в большой дозе настойка довольно своеобразно действует на некоторых людей. У тех, кто покрепче и привык пить, реакция одна: ноги заплетаются, глаза слипаются. А вот ум почти трезв. Но для недорослей или для юных дам… – тут старик вздохнул и посмотрел сначала на меня, потом на Патрика и потом почему-то особо пристально на лорда, – все иначе. Неокрепшие и неопытные часто впадают в буйство, веселятся или ругаются, несут всякую чушь, могут навредить себе и окружающим. Впрочем, это же все можно сказать и о простом алкоголе. Но обычным вином так просто с пары глотков не напиться.
– Понятно. – Я поджала губы. Действительно, что ж тут сложного? Выпила бы винца как компотика, не заметив подвоха, да как пошла куролесить по дому на глазах у гостей. И если через пару дней после такого выступления меня нашли бы разбившейся всмятку под какой-нибудь башенкой, вообще никто бы не усомнился, что я сама оттуда прыгнула. Мало того, что южанка и чокнутая, так еще и буйная алкоголичка. Туда ей и дорога.
– А еще мы не можем предъявить кому-либо обвинения, – вздохнул муж, перебивая мои мрачные мысли. – Даже если докажем, что мальчишка наглотался именно этой веселой настойки, а не просто упился где-нибудь до алых искр. Ведь по факту она безвредна. Ну, принес кто-то бутыль в подарок, или слуги из винного погреба вынули. А то, что напиток не догадались разбавить, уже наши проблемы.
– Только как это вино попало в мою комнату? И почему оно налито в графин, из которого я пью на ночь отвар трав для лучшего сна? – ухватила я главное.
– А вот это хороший вопрос, – неожиданно серьезно кивнул муж. От его ледяного панциря, кстати, сейчас не осталось и следа – он двигался, говорил со мной и морщился на настойку как обычный живой мужик, а никакой не айсберг с претензиями. – Но задать его некому. То есть можно опросить горничную, что готовила ваши покои, но…
– Она наверняка скажет что-то вроде: взяла графин на кухне, как всегда. А повар пожмет плечами и заверит, что наливал туда отвар. И пока графин стоял на буфете в ряду других таких же, кто угодно мог его подменить.
– Ну, не все так плохо в моем поместье, дорогая. Если бы слуги выдали мне такую чушь, то просто лишились бы работы, а то и головы. Скорее всего, никто просто не будет знать, откуда взялся данный графин. Что достаточно закономерно. Вы сами только что упомянули, что отвар вам наливают на ночь. А сейчас еще даже не вечер, и в моем поместье гости. Наливать сонные травы
