ему это надо.
Он сидел, уставившись на белый прямоугольник. Как будто если смотреть на дверь, она останется там, где была. Потом вытащил из кармана маркер и провел тонкую линию чуть выше дверной ручки. Убрал маркер, лег. Затем поднялся, снова вынул маркер и оставил метки на унитазе и раковине. Чтобы наверняка.
В конце концов он распахнул дверь. Так он будет знать, что в комнате ничего не изменилось, пока дверь была закрыта. А раковина и унитаз не стали… чем-то еще.
Он думал, стоит ли отвечать на приглашение и отправляться на встречу. Его похитили из собственной кровати среди ночи, так что даже сестра не проснулась, а после посадили на цепь. Неизвестно, что с ним собирались сделать. Немного предосторожности не повредит. Может, обратиться в полицию? Что, если они найдут в доме у ||||||||||||||| вещи пропавших детей или что-нибудь в этом роде? С другой стороны, это мог быть единственный способ пролить свет на историю с именами.
Он оставил записку, рассказал, куда отправился и зачем. Если что случится, полицейские будут знать, кто главный подозреваемый.
Он вспомнил белый, с синеватыми прожилками, цветок. Увидев его впервые, он решил, что подобный цветок мог бы появиться и в Развалине. Прорасти, скажем, на чердаке, куда ветер случайно занес семечко, а после питаться, подобно раковой опухоли, соками дома, наливаясь ядовитой белизной.
Он любил сказку о Маленьком принце, потому что никто не знал настоящего имени принца. Во всяком случае, в книге оно не упоминалось. Да что там, во всей повести не было ни одного гребаного имени. Девочка-с-фляжкой в чем-то оказалась права.
Маленький принц оберегал единственный цветок – розу, – что росла на его планете, точнее, астероиде Б-612. «Шахматный мальчик» прятал другой цветок – распустившийся на досках под удавленником.
На полу была земля и осколки глиняных горшков. Наверное, при жизни висельник любил ухаживать за растениями. Из рассыпавшейся земли поднял голову цветок, который не стал бы есть ни один барашек. Цветок, который не нуждался ни в шипах, ни в стеклянном колпаке. А для хорошего роста ему был необходим лишь мертвец.
Дом, в котором жил |||||||||||||||, оказался хуже Развалины. Совсем шаткое строение. Дом наклонился вперед, как смертельно уставший человек, которому приходится идти против сильного ветра. В окошках кое-где горел свет; за каскадом перекошенных крыш вздымались печные трубы.
Он пропускал вечер телевикторины. Кролик и Герцог уже сидели на кухне с пачками билетов в кулаках. Сестра играла редко, зато чаще выигрывала, несмотря на распрекрасные схемы Кролика и талисманы Герцога. Пятница была их днем. Они занимали места перед телевизором размером с морозилку и сверяли числа.
Герцог работал в благотворительном фонде, а где работал Кролик, не знал никто. Они до полуночи пили пиво, размышляя, кто что себе купит, когда сорвет джек-пот. За этой болтовней они могли просидеть до двенадцати ночи, пока сестра не выгоняла всех, потому что завтра ей было рано вставать на работу. Ей всегда было нужно на работу
