занятия дарили вдохновение и приносили пользу. По словам Стрэйд, писатели часто делились «секретами» своего ремесла, словно раскрывали универсальные правила, высеченные на каменных скрижалях. Например, Стрэйд слышала рекомендации такого рода: «Я пишу каждый день. Если вы не пишете каждый день, вы не писатель»{10}.
Как и прочие слушатели, она поспешно записывала такие «правила», считая их евангельскими истинами. Будучи начинающим литератором, Стрэйд серьезно отнеслась к этому совету и попыталась следовать ему, но не смогла. Из-за своего характера она начала сомневаться в себе и своих способностях. Она очень хотела писать, но не могла делать это по чужим правилам. Ее переполняли страх и сомнение. Но однажды на нее снизошло прозрение: она поняла, что попала под влияние мифа.
Когда мы занимаемся литературой, то зачастую погружаемся в мифы о писательстве и о самих себе. Иногда мы верим в эти мифы, потому что их (как это было со Стрэйд) транслируют люди, статусом и возможностями которых мы восхищаемся: другие писатели, преподаватели, наставники, руководители. Зачастую эти мифы формировались годами, и на них повлияло множество различных факторов: социальное давление, наша самооценка, воспитание и сравнение с окружающими нас людьми. Со временем мифы кристаллизуются и укореняются в нас, воздействуя на наше поведение.
Возьмем Майкла Легга – стендап-комика, который недавно пришел к нам с проблемой. Во время первого телефонного разговора с Крисом он назвал себя «неизлечимым прокрастинатором». Это был миф, укрепившийся в его сознании. Легг объяснял, что ему не хватает сосредоточенности и целеустремленности, он не знает, что делать, ведь он должен писать тексты – это его работа. «Может, я недостаточно стараюсь? – спрашивал он. – Может быть, я просто не в себе? Возможно, во мне что-то отключилось». Легг рассказывал, как он просыпался в страхе перед предстоящим днем. Каждое утро тащил себя к письменному столу и «пытался писать». Часами просиживал, вымучивая из себя слова. Расстраивался, что не написал ничего, что бы ему самому понравилось, отвлекался на Twitter, чувствовал себя виноватым из-за того, что отвлекся на Twitter, занимался бесконечными домашними делами, чувствовал себя плохо еще и из-за этого, гулял с собакой, снова садился за стол. Крису было очень жаль Майкла, когда тот рассказывал, насколько его изнуряет чувство вины. Дни складывались в недели, недели – в месяцы. Срывались дедлайны, упускались возможности. И все это время он винил себя за неспособность «приступить к делу». Но затем произошло нечто важное. В середине нашей учебной программы в электронном письме он сообщил, что понял всё о себе самом и тех взглядах, что определяли его поведение (подробнее об этом позже), – прямо как у Шерил Стрэйд.
Стрэйд (которой тогда не было и тридцати) застопорилась не потому, что ей не хватало таланта (об этом говорят ее дальнейшие успехи в литературе), и вряд ли можно сказать, что ей не хватало решимости и настойчивости: ее прославил трудный одиночный поход на 1770 километров по Тихоокеанской тропе[4]; упорство – это ее конек. Но
Маршрут Тихоокеанского хребта (Тихоокеанская тропа) – пешеходный и конный туристический маршрут длиной более 4000 километров (от Мексики до Канады). Стрэйд прошла часть маршрута и описала это в книге «Дикая». –
