Работать с источниками одному категорически запрещалось как по соображениям технической безопасности процесса, так и потому, что любые манипуляции с НИЭ должны осуществляться в присутствии двух свидетелей. Во избежание возможного шпионажа и диверсий. А то, что Беляев работал именно с источником, сомнений не вызвало: на станине лежал «кирпич» с оранжевыми гранями, весь испещренный предупреждающими черными надписями. Это был НИЭ шестого класса. Более того – на его верхнем торце имелся надрез с оплавленными краями. Видимо, профессор, услышав звук открывающейся двери, успел отключить резак. Но факт государственной измены налицо.
– Гражданин майор… – начал было оправдываться Беляев.
– Андрей Анатольевич, отойдите от оборудования! – Табельный пистолет сам прыгнул ко мне в ладонь. – Три шага назад!
– Но послушайте, – продолжил упорствовать Беляев.
Я должен был пристрелить его на месте. Но не сделал этого. Не потому, что во мне внезапно проснулся гуманизм и мне стала сама по себе противна мысль об убийстве. Нет, Беляева нужно было оставить в живых, чтобы он дал показания. В том, что ему есть что рассказать, я не сомневался. Иначе чего бы вдруг глава исследовательского института, уважаемый и известный ученый, решился бы на государственную измену? Я не исполнил свой долг. Не выстрелил. Меня сгубила гордыня: глядя на стремительно бледнеющего профессора, я представлял, как раскрою крупнейший заговор в отрасли НИЭ. И это решение стоило жизни ста сорока трем людям.
– Вы не понимаете! Позвольте, я вам все объясню! Источники – это…
– Самая охраняемая тайна в государстве, – я закончил мысль за профессора, – поднимите руки и отойдите от стенда!
Я хотел активировать коммуникатор и вызвать дежурную смену. В этот момент рука Беляева метнулась к клавиатуре стенда. Выстрелил, красный луч пробил его плечо. Профессор пошатнулся, но успел нажать на какую-то кнопку. Загудели приводы резака, он опустился ниже, его сопло коснулось источника, и от защитной оболочки полетели раскаленные искры.
В два прыжка я оказался возле профессора. Врезавшись в Беляева, сбил его на пол. С этого ракурса я увидел, что ему удалось вскрыть три из пяти защитных слоев НИЭ. На боку источника было множество надрезов, поверхности слоев развернуты один за другим. Не мог Беляев успеть такого натворить за один вечер. Предатель, скорее всего, уже продолжительно время терзал несчастный НИЭ! Это мой промах! И больше ничей! У меня под носом профессор неделями вгрызался в секреты источника!
На пульте управления резаком находилась большая красная кнопка с надписью «Аварийное отключение». Я хлопнул по ней ладонью и шумно выдохнул. Как оказалось, рано. Остывающий металл оболочки внезапно пошел пузырями, будто что-то продолжало его греть. Но греть изнутри! Я пробежался глазами по комнате и, найдя на стене огнетушитель, бросился к нему.
– Тушите! Никита – тушите быстрее! – с ужасом
