Орлов, – подсказал я ему и продиктовал личный идентификационный номер.
– Большое вам спасибо! – поблагодарила мужчину Катя после того, как он вызвал нам такси.
– Берегите себя! И не попадайте больше в неприятности, – мужчина попрощался с нами, прикоснувшись к полям шляпы.
– У тебя есть идея, кто это мог быть?! – нетерпеливо спросила Катя, забираясь в салон похожего на желтое яйцо такси.
– Ты про мужика в шляпе?
– Да нет же! Про тех, кто нас…
– Не здесь, – оборвал я Катю.
Машина такси была полностью автоматизирована. В ней не имелось водителя. Но в целях безопасности в такси велась видеозапись, и я не хотел, чтобы она запечатлела наши разговоры о сегодняшнем происшествии.
– А где? Куда мы едем?
– Ко мне.
– К тебе?! Почему к тебе?!
– А у тебя есть на примете другое место, которое круглосуточно охраняется не хуже, чем императорский дворец?
– Нет… – растерявшись, ответила девушка, – но… почему мне тоже надо ехать к тебе?
– Потому что мы не знаем, – ответил я, тщательно подбирая слова, – за кем они приходили. За тобой или за мной.
– Они могли… за мной?! Но я-то им зачем?!
– Ты любишь задавать неудобные вопросы. И, видимо, не только мне.
– И ты думаешь…
– Не здесь, – снова прервал я девушку.
Остаток пути мы молчали, что в принципе мне было на руку – мне необходимо было время для размышлений. Ведь нападение на офицера жандармерии – событие неординарное. И оно превращалось в экстранеординарное потому, что эти мерзавцы посмели поднять руку на графа Орлова! На представителя одного из самых влиятельных домов! Чего-чего, а смелости преступникам не занимать. Но какие у них были цели? Мотивы? Предположим, что наше похищение как-то связано с катастрофой в Зарнице, в которой погиб отец Кати. И с внезапной смертью Степанова в Самаре. Так почему нас тоже не ликвидировали, пока мы в беспамятстве валялись на дороге? Вышли из грузовика, по выстрелу каждому в голову, сели и уехали. Зачем было тащить нас в другой район города и сажать в подвал? Как вариант, у меня или у Екатерины имелась какая-то важная для похитителей информация. Почему из нас ее сразу не попытались выбить? Какой смысл был в том, чтобы оставить нас одних в бомбоубежище? Если они что-то хотели от нас узнать, то допрашивали бы сразу же в грузовичке, приведя в чувство с помощью сильнодействующих препаратов. Ведь аварию точно зарегистрировали камеры общественной безопасности, значит, полиция была оповещена, и у преступников было не так много времени.
Я прокручивал в голове ситуацию, но ответов на вопросы не находил. И самое неприятное было в том, что я не мог сообщить о происшествии ни в жандармерию, ни отцу, ни дяде, который занимал пост главы Тайной канцелярии. Ибо у всех них сразу бы появились вопросы: главный – как я смог выбраться из запертой камеры. На место нашего заточения сразу же выедет следственная группа. И эксперты-криминалисты
