пожав полечами.
– Че? – непонимающе открывает рот соседка, временно впав в ступор, но быстро приходит в себя, – ты запрети своей гулять с моим Виталей! А то точно в полицию сдам ее!
– Это вас надо в полицию! За то, что меня ударить пытались! – лезет под руку Яся, а я хмуро смотрю на соседку тяжелым взглядом, под которым она неожиданно тушуется:
– Да кому ты нужна, шмакодявка… Ничего такого…
– Галя… – начинаю я, добавляя жесткий прокурорский тон к командному голосу, – если узнаю…
– Да Карин, ну чего ты, чего ты… – тут же сдувается она, пятясь назад и по пути давая пинка своему замурзанному ребенку, – я ее только за руку привела…
– И хотела пнуть! – ябедничает Яська.
Я делаю шаг в сторону Гали, обшариваю взглядом землю в поисках той самой палки, что бросила дочь.
Если и правда хотела, я ее прямо тут в дорожную пыль вгоню.
Но Галя, видно, поняв по моим глазам, что сейчас будет больно, резво отпрыгивает от моего двора чуть ли не на два метра в сторону, подхватывает своего Витальку за шкирку и молча тащит по улице, начав верещать уже на серьезном удалении:
– Да пошла ты! Психованная! Такая же, как дочь! Две больные психички! Лечить вас надо! Как тебе детей доверяют!
Ее голос удаляется вдоль по улице, и траекторию движения можно с легкостью угадать по разбегающимся в разные стороны курам и лающим собакам. Очень, кстати, в тональность попадают, прямо группа поддержки…
Я выдыхаю, разворачиваюсь к дочери, оглядываю ее еще раз, думая, что, если хоть малейший синяк увижу, догоню Галю и покажу, что такое разъяренный сотрудник юстиции. Пусть и бывший.
Яся, чувствуя, что еще не все позади, и ей вполне может перепасть за проделки, торопливо отскакивает опять на лавочку, там становится в позу и выпячивает нижнюю губу:
– Только без рук!
Я пару секунд моргаю оторопело, пытаясь понять, откуда она могла этого нахвататься, а затем выдыхаю. Невозможно же ругать, когда она так смотрит… Злость уходит, тревога за дочь тоже, судя по всему, она сумела за себя постоять самостоятельно, хотя я в этой ее способности никогда и не сомневалась…
И теперь нужно подобрать слова, чтоб внушить, наконец, Яське, что Виталика этого лучше десятой дорогой обегать, раз уж он такой недалекий послушный телок… От таких одни беды…
Яська, видя мое переменившееся выражение лица, заранее делает тоскливую мордяху, типа “ну чего ты мне еще можешь нового сказать”, но затем смотрит куда-то мне за плечо и пищит:
– Машинка красивая!
Я поворачиваюсь, чтоб посмотреть, какую именно красивую машинку обнаружила моя дочь на сонной поселковой улице, и замираю, разглядывая хаммер последней модели, неуместный тут настолько же, насколько был бы неуместен, например, звездолет…
У черного монстра, остановившегося у соседнего дома, огромные колеса, чуть ли не в мой рост, тонированные стекла по всему салону и
