его любимую резиновую курицу, чтобы он не заскучал, пока сам обдумываю грядущий разговор с Хлоей. Но от размышлений меня отрывает звонящий в кармане айфон, и я удивляюсь, когда достаю его и вижу на экране имя отца.
– Ты рано, – произношу вместо приветствия.
– Да. Ты знал, что парень – сын прокурора Канады?
Вскидываю брови.
– Нет, не знал. А какая разница?
– Большая. Если он решит нанять адвоката, то…
– То что? Закон о сорока восьми часах не мы придумали.
– Но никто не хочет рисковать.
Ну конечно. А как же иначе. Привилегированный придурок.
– Ты его отпустишь? – стиснув зубы, задаю вопрос.
– Уже отпустил.
В жилах холодеет кровь. Пульс оглушительно стучит в висках. В груди замедляется биение сердца.
– Давно? – сквозь ком в горле спрашиваю я.
– Только что. Звоню предупредить.
– Спасибо, – едва шевелю языком.
– Эштон…
– Да?
– Парни стерли записи видеонаблюдения в «Оклахоме» за предыдущие сутки. Так что тебя там не было.
– Понял.
Отключаюсь и тут же подрываюсь со скамейки. Подбегаю к Чендлеру и надеваю ошейник, а затем наперегонки с ним бегу обратно к жилому комплексу. Расскажи Богу о своих планах, и они обязательно пойдут в одно место. Охренительно не планировал бегать утром. Ага.
На экстремально высокой скорости добегаю до квартиры и резко распахиваю дверь. Чендлер тут же несется вперед, когда я отпускаю его с поводка, но мне плевать даже на его грязные лапы. Двумя шагами преодолеваю расстояние до спальни и тихонько стучу в дверь.
Один раз. Затем снова. И еще несколько раз.
– Хлоя, – тихо зову ее и начинаю стучать немного громче. – Хлоя, я вхожу.
Медленно открываю дверь и одним глазом заглядываю в комнату. Постель заправлена, и на ней определенно нет Хлои.
Мои глаза широко распахиваются, и я подлетаю к кровати, чтобы убедиться в ее отсутствии. Такое ощущение, что в мозг резко перестал поступать кислород, и по этой самой причине я сейчас заглядываю под кровать, чтобы проверить, нет ли там Хлои.
Я явно не блещу умом.
Издав стон отчаяния, устало выдыхаю, и взгляд падает на прикроватную тумбочку, с которой я тут же хватаю записку:
«Спасибо за все.
Хлоя».
Закрываю глаза и устало вскидываю голову к потолку. Ну какого хрена?
Со злостью сминаю в руке листок, будто он в чем-то провинился, а затем швыряю его на пол. Запускаю руки в волосы и рву их от отчаяния. И от беспомощности.
Твою ж мать.
Чендлер лает в коридоре, и я понимаю, что нужно его покормить. И самому бы неплохо позавтракать
