руку в длинные волосы и вздыхает, смирившись с тем, что четкого ответа и, тем более, помощи я не попрошу.
– Ну и что мне с тобой делать? Елена бы три шкуры с меня спустила.
Его слова вызывают глухую, ноющую боль. В голове тотчас возникает её образ. Я грустно улыбаюсь и касаюсь кольца на указательном пальце. Словно прикосновением смогу поделиться с мамой болью. Если бы она была рядом, всего этого не произошло бы.
– Она бы не сдалась, – сдавленно шепчу я. Наставник согласно кивает, и в его глазах на долю секунды мелькает грусть.
– В любом случае, ты знаешь, что можешь уйти, а не терпеть это и дальше. Решение проблем иногда приходит словно из ниоткуда. И знай, за каждой тягостью…
– Наступает облегчение,* – закончила за него я. Мама всегда так говорила.
И я всем сердцем надеялась, что так и будет. Мы оба молчим, погрузившись в пучину собственных мыслей. Дождь усиливается, и я понимаю, что сегодня снова задержусь. Ликую, ведь непогода дает повод остаться чуть дольше и оттягивает мое возвращение в собственный ад. Фернандо убедился, что для успокоения я слопала достаточно макарунов, напоил еще двумя чашками чая, затем трижды спросил, в порядке ли я, и не нужно ли меня проводить до дома.
Я смеюсь и чмокаю его в щеку.
– Не волнуйся, mi caro, я буду в порядке.
Взгляд Фернандо кажется мне странным и недоверчивым.
– Я обещаю, – говорю уверенно.
Надеюсь, он поверил в мои слова, потому что я – нет. Кондитерская была недалеко от моего дома, и улицы всегда были оживленными, особенно в это время ночи, словно Холлсэндс, как и столица, никогда не спала. До дома я добралась как в тумане, погруженная в водоворот своих мыслей, как мрачных, так и положительных. Поднимаю голову перед огромным стеклянным зданием и чувствую противный ком в горле и липкий страх.
Когда же это место стало для меня тюрьмой? Как до этого дошло?
Не помню, как оказываюсь на своем этаже и захожу в просторную, пустую прихожую. Выпускаю из легких облегченный выдох. Никого нет дома. Как же я устала. Вдруг что-то пушистое касается моих ног.
– Моя девочка! – подхватываю на руки свой маленький комочек счастья. Котик ластится и, уткнувшись мне в щеку, мурчит. – Я тоже скучала, счастье мое.
Я называла её как угодно, но не по имени. В этом было что-то забавное. Насыпав корм, глажу животинку ещё раз и иду приводить себя в порядок. Но не успеваю дойти до спальни, как щелчок двери заставляет меня подпрыгнуть на месте. Мысли улетучиваются. Внутри включается режим выживания.
Чёрт… на этот раз не успела.
Ещё можно было убежать в ванную, сделать вид, что я просто уснула там, но… не успеваю сделать шаг, как глубокий, холодный голос останавливает меня.
– Ты дома, дорогая, – последнее слово он произносит с особой интонацией. Ядовитой, недовольной. Выражение его лица кричит: “Ты снова ослушалась. Снова оставила моё предупреждение
