предчувствие. Даже встал часов в пять, спустился в гараж, взял мотоцикл, и прокатился по набережной до Кремля и обратно. Было прохладно, выпал первый снежок. Как раз накануне отметили 50 -летие жене, свое 50 -летие мне будет суждено встретить в Лефортово. Уголовное дело в отношении директора фирмы, где я в то время работал, вяло тянулось уже больше года, и как мы ошибочно полагали, завершалось. Я работал замом по безопасности. Похоже, я не осознавал всю серьезность намерений «людей в штатском», всю реальность происходящего, все было похоже на сон. Сознание отказывалось принимать всерьез происходящее. Меня посадили в черный «Тахо», обыск продолжался в мое отсутствие.
– Вас не будут отбивать по дороге? – не то, шутя, не то серьёзно спросил сопровождающий следователь, выразительно потряхивая кобурой «Макара».
– Как отбивать? Кто отбивать? – недоуменно спросил я.
– Ваши сообщники.
Похоже, парню хотелось подвигов, хотелось перестрелки. Нормальная романтика в его годы, сам таким был, бегал, стрелял, бокс, карате, рукопашный бой – по молодости. Допрос, адвокат, злой следак, добрый, как в кино. Обвинение – пособничество в растрате 50 миллионов. Один пугает, другой увещевает.
– Все расскажете, домой, нет – в камеру, – это злой.
– Бывших чекистов не бывает, помогите нам изобличить преступников, – добрый намекает на сотрудничество.
– Если я увижу шпиона, меня не надо уговаривать помочь, – отвечаю.
Все корректно, вежливо. Меня никто даже пальцем не тронул.
– Все, в камеру, – им надоело, уже вечер.
Осмотр медиком, пальчики, и камера – одиночка. Всё. Мир закрылся за мной тяжелой дверью с кормушкой и глазком. Лежу на кровати прибабахнутый. Меня? Ко мне за всю жизнь у органов не было никаких вопросов, кроме благодарностей. Статья от пяти до десяти. Как жить? Уже ночь. Похоже, эту ночь я тоже не спал, или бредил. Возможно, в это самое время я начал превращаться из вполне обычного человека в непонятно кого. Встряска для мозга была…, не приведи господи вам этот опыт пережить.
На следующий день везут в суд, оформлять арест, уже в наручниках. В коридоре увидел жену, как в первый раз. Уже новый адвокат, жена с другом постарались.
– Сейчас отпустят, у них ничего серьёзного нет, – бодрится адвокат.
Не отпустили. А тот адвокат от меня отказался, испугали его. Подобные бодрые заявления адвокатов я буду слышать многократно, толи они искренне играют, толи отстают от судебной практики. А до суда еще оставалось долгих два года. Мне дали пять с половиной общего, вполне сносно, как я позднее понял. За эти годы много что было, и радостные надежды, и крушение надежд, и страшные события. Тем не менее, несмотря на травму, я все еще оставался материалистом, и, мечтателем.
Я долго думал, писать или не писать об этих годах «приключений». Решил – писать, так будет честнее. Иначе
