Опять же страх и сила, по-хорошему никто не понимает.
Но на что они рассчитывали? Рассчитывали, что Виктор не будет с ними связываться. Не захочет. Побоится, что информация дойдет до замполитов. Действительно, риски очень сильные, от замполитов не отмахнешься, и с ними шутки плохи. Очень странный расклад сил. Не понимаю я политику партии, которую замполиты в силу своих должностных обязанностей проводят в войсках. Не понимаю.
А эти туркмены? Этот их Курбан? Это тоже моя Родина? Не нравится она мне, в таком случае.
Вот Леха, механик-водитель из моего взвода, – это моя Родина! За такого солдата я сам любого порву.
Ну а эти пять солдат-славян, которые работали за этих туркменов? Они тоже моя Родина, нормальные люди. А с ними-то можно по-человечески? Не уверен. Надеюсь, можно.
Получается, что эти все люди и есть моя Родина. Родина, какая же ты огромная и разная…
Сегодня первый раз я ударил солдата. Звучит страшно.
Нет! Не солдат он вовсе, а чурка, то есть настоящий нацист туркменский! Таких можно лупануть запросто. Правильно Виктор решил им продемонстрировать, какой может быть нацизм русский, он это специально сделал так наглядно и демонстративно. А ведь все комсомольцы. Смех, да и только.
– Эй, чурки! Сюда подошли! – скомандовал Виктор.
Туркмены быстро подбежали к Виктору.
– Ну что, низшая раса, жрать хотите, свиньи?
Тишина.
Виктор с размаху ударил одного в лицо.
– Я вопрос задал.
– Так точно, – хором ответили туркмены.
– Каждый подходит ко мне и получает пайку. После получения благодарит, точно так, как вы у себя дома благодарите уважаемых начальников.
Первый подошел туркмен, стоявший ближе всех к столику. Виктор налил ему в кружку кипяток и дал кусок черного хлеба. Туркмен произнес какие-то слова и поклонился. То же самое проделали все остальные.
По прибытии в полк Виктор меня отпустил, а сам пошел к комбату.
Вся неделя пролетела быстро. В пятницу я позвонил Анне, она сказала, что у нее на эти выходные ничего не получится, так как некуда деть ребенка, родители хотят ненадолго уехать. Я сказал ей, что уезжаю в командировку, но как приеду, сразу ей позвоню.
Сборы молодых лейтенантов начинались в понедельник в десять утра.
Я приехал в Омск, к Светлане попал примерно в восемь вечера в воскресенье.
Пришел в училище заранее, для того чтобы встретиться со своими бывшими командирами.
Встретился. Все прошло как-то очень прохладно. Понятно, у них уже другие заботы и помыслы.
Начались занятия.
Послушали выступление офицера из Политуправления округа. Он рассказал о том, какая непростая обстановка складывается в каком-то там Нагорном Карабахе, в Азербайджане. Потом «Перестройка», «Гласность», «Демократизация», «Борьба с привилегиями», «Близость к людям», прочая обычная болтовня. Поразила полная оторванность от реалий жизни и деятельности войск. Опять
