за мной мои генералы, за ними легионеры, несокрушимые, презирающие опасность, несущие справедливость. Кого тут нужно принудить к миру? Выходи строиться.
Игры на точке нет, атмосфера напряжённая. За столом сидят пятеро лаврушников, по залу рассредоточено несколько боевиков. Ну, как боевиков, просто громил, возможно, со стволами. Да вот только куда им до моих спецназовцев, прошедших через мясорубку войны, пока эти герои обирали торговок зеленью.
Великолепная пятёрка за столом вращает глазами и шлёпает губами, осматривая диспозицию. Не ждали что ли? Ну, в другой раз подумаете, прежде, чем соваться в столицу нашей Родины. Если выживете, конечно.
– Ну, и кто тут Мирико Тбилисский? – спрашиваю я.
– Э-э-э! – сочно брызжет негодованием обрюзгший толстяк. – Ты чё творишь, а? Ты чё фараонов пригнал, чмо? Кто так дела делает, а? Ты кто такой, в натуре? Ты крыса ссученная! Ты нам бабки за Питер должен! Ты…
– Значит, ты, Мирико? – перебиваю я поток его красноречия. – Три ляма с вас, джигиты!
Сразу поднимается гвалт. Все пятеро воров вскакивают, начинают махать руками, кричать.
– Э!
– Ох**ел совсем!
– Мусор!
– Ты наших братьев в Питере…
– Ты миллион должен!
Я киваю своему парню с калашом и он пускает очередь в потолок. Похеру, отремонтируем потом. Наступает тишина.
– Ты всосал, Мирико? – спрашиваю я, и сам удивляюсь, насколько недобро звучит мой голос.
– Какие три миллиона! – рычит он и направляет на меня указательный палец. – Ты мне должен, сынок. За Питер. За моих людей. Убери мусоров и поговорим по-мужски. Как люди.
– Что? – прищуриваюсь я. – С тобой, как люди? Ты урка, как я с тобой могу говорить? Звони, доставай бабки.
Я поворачиваюсь и делаю знак, чтобы мне принесли телефон.
– Звони, тупой вор, пришедший в мой дом с мечом.
– Эй, ты, чмо! – начинает махать руками молодой и, судя по всему, очень горячий парень, стоящий передо мной чуть слева. – Я сегодня твою девку в рот вые…
Не успевает. Не успевает он договорить, потому что я с разворота бью его по кадыку. Один удар. Резкий, злой, точный. И сильный, я весь гнев в него вкладываю. Один удар, и он проглатывает язык. Больше уже так не скажет. Гарантирую.
Он хрипит и падает, как подкошенный.
– Кто-нибудь ещё хочет высказаться в подобном ключе?
Громилы потихонечку подтягиваются, группируясь вокруг своих законных воров.
– Звони, Мирико, – киваю я. – Мне похеру все ваши понятия, ваши воровские идеи, ваши расклады. Похеру, я не из ваших. Тебе со всей этой тупой хренью, с ауешными традициями к Цвету надо было обратиться, он в этих делах шарит. Вот, он бы тебя по вашему закону уделал. Но ты решил ко мне сунуться, подумал, так проще? Ошибся ты, попутал. Звони, добывай три ляма. И это ещё щедрое предложение. Три ляма и поедешь на зону. Ты и твои люди. За поджог, повлекший гибель. Ну, а если не хочешь платить, всё равно заплатишь. Кровью только.
– Ты покойник, – шипит лысый, с бешеным взглядом, чувак, стоящий рядом с Мирико. –
