– согласилась нехотя, – но я так сильно отличаюсь… Самой неприятно.
Татьяна хмыкнула и пригубила клюквенную наливку, которой я решила залечить душевные раны этим вечером. Обошла меня, рассматривая, и заявила:
– Все не так плохо. У тебя только лицо изменилось. А фигура осталась та же. И рост. Было бы хуже, если бы ты совсем другой стала.
Эти слова должны были утешить, но не утешали.
– Я не хочу быть такой! – возмутилась и притопнула ногой. – Стыдно из дома выйти теперь.
– А чего стыдиться? – удивилась подруга.
– Я страшная.
Таня хмыкнула и сообщила:
– Зато у тебя теперь есть куча возможностей, Васюш.
– О чем ты? – даже немного обиделась я. – Какие возможности? Нет у меня никаких возможностей. Я была красавицей! Да, не такой красивой, как мои сестры, но красавицей. Именно из-за внешности получила работу в главном офисе. Заказчики…
– Вот именно! – перебила Татьяна. – Вот именно, Вася. Сколько раз ты жаловалась, что никто не смотрит дальше твоего хорошенького личика, а? Тысячу? Десять тысяч раз? Ты сама знаешь, что тебя, как и многих, судят только по внешности. И относятся так, словно ты не человек со своими желаниями, мыслями, потребностями, а фарфоровая куколка.
Я вздохнула.
– Твой Олег!.. – воскликнула Таня и раздраженно махнула рукой. – Тупой пенек, а не мужик. Он ведь тоже к тебе относился, как к красивой кукле. А ты потакала. Делала все, чтобы он не разочаровался. И во что это вылилось? Ты встречалась с ним шесть лет, а потом выяснилось, что он то и дело шастал на сторону.
Я поморщилась. Олега вспоминать не хотелось. Рана, которую он оставил в моем сердце, уже немного поджила, но все еще отдавала болью.
Мы познакомились, когда обоим было лет по пятнадцать. Вместе учились, вместе веселились. И как-то само собой получилось, что начали встречаться.
Мне казалось, что в этом нет ничего необычного. Все как раз очень правильно. По-настоящему. Как и должно быть.
И мне хотелось, чтобы эта любовь стала чем-то большим… Чтобы мы пронесли ее через всю жизнь!
Именно поэтому я очень старалась. Пыталась соответствовать какому-то идеальному образу: следила за мимикой, жестами, была аккуратна в поступках, не перечила. И радовалась, когда Олегу раз за разом говорили, что он нашел идеальную девушку. Я была такой. Красивой. Правильной. Покладистой. Терпеливой. Обожаемой его родителями.
Я привыкла любить то, что любил он. Даже в еде. Отдыхала там, где хотелось Олегу. Одевалась так, как ему хотелось. Улыбалась так, как ему нравилось.
А потом в какой-то момент осознала, что он ничего не знает обо мне настоящей. Более того, он не видит, как я стараюсь. И не пытается видеть, замечать. Он просто принимал все, как должное. А я… я испортила себе жизнь, часть жизни, играя роль идеальной девушки, возлюбленной и невесты для человека, который видел во мне лишь приятную статусную игрушку. Кудесница же!
И осознала я это совершенно случайно, когда до меня дошли слухи о девушке-репетиторе младшей сестры Олега, с которой он с превеликим удовольствием запирался в ванной комнате после занятий. А после новости посыпались, как из прохудившегося мешка. И остановить их оказалось невозможно. Олег и не пытался, он почему-то решил, что я, будучи и в этом идеальной, просто проглочу факт его похождений на сторону.
Не проглотила. И с тех пор никак не могла заставить себя поверить хоть кому-то, когда меня звали на свидание.
– Зачем ты его вспомнила? – спросила жалобно. – Я же просила…
– Прости, – скорчила виноватую мину подруга. – Я не специально. Неужели тебя до сих пор задевает? Три года прошло, Василиса! Тебе скоро двадцать пять, а ты на молоко дуешь…
Я поморщилась и плеснула нам еще наливки.
– А теперь подумай, – опрокинув в себя алкоголь, сказала Таня, – на недели или на месяцы ты теперь вот такая. Но рано или поздно твоя настоящая внешность вернется. Это безусловно.
– И что?
– А то, что у тебя нет поводов переживать. Нужно просто подождать, – пояснила Татьяна. – А пока ждешь…
– Что? – спросила я, глядя на ухмыляющуюся подругу.
– Ты можешь делать все, что душе угодно! – воскликнула она. – Можешь вести себя… не идеально. Говорить, что думаешь. Смеяться на улицах. Показывать язык прохожим.
– Я не ребенок, – возмутилась немного.
– Не в этом дело, – отмахнулась Таня. – Я к тому, что тебе нет причин переживать, как тебя воспримут другие, ведь скоро это лицо исчезнет. Это не проклятие, а настоящая возможность пожить так, как ты никогда не жила!
