самоубийство – это решительный шаг, к которому необходимо подойти со всей ответственностью, поэтому не удивительно, что каждый хочет избрать для этого наиболее подходящее место. Вот наш лес идеален для этого: он красив, загадочен и первобытен. И именно тяга к своей природе и служит определяющим фактором при выборе подходящего места, среди тех, кто занят его поисками. Вот они и приходят в Аокигахару, ведь лучшего места для своей задачи им не найти. А во-вторых, что не мало важно, пиар играет свою роль, да-да, именно реклама и пиар. Это место хорошо разрекламировано, всюду обсуждаемо, всегда освещается в новостях, и о нем болтают на каждом углу. Поэтому, когда человек думает о смерти, тогда он думает и об Аокигахаре. За многие годы мы воспитали в себе привычку видеть в этом лесу то, что хотим видеть. Теперь это место даже не совсем лес в нашем привычном восприятии, это некий алтарь жертвоприношений, созданный самими людьми, добровольно идущими на погибель ради мнимого спасения. И этот образ не фантазийное явление какого-то конкретного человека, это архетип, взращенный в голове каждого из нас, – пояснил мне бывший инспектор.
– Получается, что эта теория объясняет все привычкой и традицией, которая формировалась в наших головах уже огромное множество лет? – уточнил я.
– Все верно, мы сами создали это место, сами вдохнули в него жизнь, и теперь оно живет совершенно самостоятельно. Не зря легенды гласят о том, что в этот лес, еще в древние времена, приводили умирать стариков и детей, которых семья не могла прикормить. Тех, кто был обузой, кто не мог работать, выводили в эти сосновые чащи и оставляли умирать. Еще давным-давно кто-то заложил первый кирпичик в будущие стены чудовищной традиции. Теперь же перед нами несокрушимая крепость, отстраиваемая веками усилий наших предков, а сейчас поддерживаемая и нашими мыслями и поступками. Такие вещи намного крепче и надежнее всяких материальных замков, ведь время не разрушает их, а наоборот, делает крепче и надежнее. И это не плод нашего воображения, это часть нашей культуры, может быть немного изощренной и даже переосмысленной, но нашей, ведь основа всегда была единой, а то, что накладывалось на нее, не могло не учесть позицию привычных устоев, – завершил свое повествование господин Ико.
– Господин Ико, это была последняя теория, которую вам удалось сформулировать в процессе изучения этого места? – спросил я. Хотя меня больше интересовало, что именно случилось с бывшим инспектором в прошлом, почему упорный сотрудник полиции, активно занимающийся расследованием важного дела, вдруг решил повторить судьбу своих подопечных, в чьей смерти он сам настойчиво пытался разобраться. Но наличие чувства такта не позволяло мне напрямую задать ему этот вопрос.
– Хм, а вот это уже самое интересное, – рассмеялся бывший инспектор. Он смеялся, что-то бормоча себе под нос, потом, сделав большой глоток чая, его лицо резкое переменилось, продемонстрировав полную серьезность и концентрацию.
