и сможешь когда-нибудь, но не сейчас. Нет в тебе ВЕРЫ. Еще налить чайку?
– Конечно. Не часто мне приходиться его попить, так хоть сейчас почаевничать вдосталь.
– Ты зачем приехал? Говори.
– Просьба у меня есть – хотелось бы узнать, что за тучи вокруг меня появляются, чего ждать от них. Не поможете?
– Отчего же не помочь? Помогу. Ты посиди пока здесь, еще кружечкой побалуй себя, а я не долго, – Пелагея Ильинична медленно, не спеша, прошла в другую комнату.
Оставшись один, Седой еще раз оглядел столовую. Даже завидно становится – как просто можно жить. А моя жизнь? Никому не пожелаешь. Да и вообще все там будем.…Остановив свой взгляд на пейзаже за окном, Седой с наслаждением, ощущая странный прилив сил, стал по глоточку потягивать следующую кружку чая, которого хотелось снова и снова. Мысли перескакивали с одной на другую, не задерживаясь подолгу на чем-либо одном – и было в этом что-то успокаивающее, настраивающее на не спешное, не агрессивное восприятие всего вокруг. Седой, брошенный в детстве родителями, его и не имел. Он не помнил родительского дома – был еще очень мал – не помнил своих родителей, он всего лишь знал о том, что когда-то это все у него было. Трудное детство, потерянное детство – да и не один он такой был. Тысячи и тысячи детей прошли через детдомы и выбрали свои дороги в жизни. И, наверное, все они, или большинство из них, хотели бы иметь свой дом, родителей, одним словом – нормальное детство. От последних мыслей Седого оторвала вернувшаяся Пелагея Ильинична.
– Есть у меня кое-что для тебя, милок. Не очень хорошее, но скрывать не стану. А ты что ж чай больше не пьешь? Али, напился?
– Не томите, Пелагея Ильинична, – не терпелось Седому узнать, но он вынужден был скрывать свое нетерпение.
– Слушай внимательно, да кумекай сразу, что к чему. Предстоит тебе поездка скоро, опасность в ней смертельная.
– А где опасность то? Там куда ехать придется, или где?
– Опасность ждет тебя здесь, перед поездкой. А уж как там, что – это ты сам кумекай, не маленький, чай? Да, и опасность ждет тебя в твоей машине.
– Спасибо вам, Пелагея Ильинична, за совет, за чай. Поеду я, – на мгновение Седой замолчал, затем продолжил. – Вам что-нибудь надо? Скажите, я сделаю.
– Спасибо, милок. Все у меня есть, не надо ничего. А ты в церковь то все-таки сходи, лишним не будет.
– Обязательно схожу, еще раз спасибо за все. Здоровья вам, – последние слова седой произносил уже в дверях. Пройдя мимо дома, затворив за собой калитку, он подошел к джипу, но не сел в него, а так и остался стоять рядом. С водительского места вылез Михалыч и подошел к нему.
– Ну, что там на этот раз?
Седой хотел было ответить, но промолчал, лишь долгим взглядом посмотрел не своего помощника. Также молча, он забрался в джип и погрузился в собственные мысли. Михалыч хмыкнул, пожал плечами и, сев на свое место, завел двигатель.
– Куда
