Немо.
В глубине столовой открылась двойная дверь, и мы вошли в другую большую комнату.
Это была библиотека. В высоких шкафах из черного палисандрового дерева на широких полках стояли ряды книг в одинаковых переплетах. Шкафы тянулись вдоль стен от пола до потолка. Отступя от шкафов, шли удобные широкие диваны, обитые коричневой кожей. Около диванов были расставлены легкие передвижные столики с пюпитрами для книг. Посередине стоял огромный стол, заваленный журналами, между ними я заметил несколько старых газет. Электрический свет падал с лепного потолка из четырех шаров матового стекла, заливая яркими лучами весь гармоничный ансамбль.
Я с изумлением рассматривал великолепную комнату и просто не верил своим глазам.
– Капитан Немо, – сказал я своему хозяину, расположившемуся на диване, – вот библиотека так библиотека! Она сделала бы честь любому дворцу на материке. Я не могу опомниться от удивления! И эта библиотека сопутствует вам в морских глубинах?
– Да, господин профессор! Где найдете вы такое уединение, такое безмолвие? – ответил мне капитан Немо. – В вашем кабинете при Парижском музее вы ведь не найдете таких условий для работы?
– Нет, капитан, не найду. Кроме того, должен сказать, что мой кабинет при нашем музее очень беден в сравнении с вашим. У вас ведь здесь шесть или семь тысяч томов…
– Двенадцать тысяч, господин Аронакс. Книги – это единственные узы, еще связывающие меня с землей. Мир перестал для меня существовать в тот день, когда мой «Наутилус» в первый раз погрузился в глубину вод. В тот день я купил в последний раз книги, журналы и газеты, и с тех пор я говорю себе, что человечество ничего нового не выдумало и ничего не написало. Книги мои я предоставляю в ваше распоряжение, прошу вас, не стесняйтесь.
Я поблагодарил капитана Немо, подошел к шкафам и стал рассматривать книги.
Тут было обилие всевозможных книг на всех языках: научные, философские, путешествия, романы; только я не смог отыскать ни одного сочинения по политической экономии; казалось, политическая экономия строго воспрещена на борту «Наутилуса». Я заметил одно очень любопытное обстоятельство: книги на разных языках были расставлены на полках в алфавитном порядке, очевидно, капитан Немо свободно владел всеми языками.
Среди книг я увидел лучшие произведения древних и современных писателей, поэтов и мыслителей, начиная с Гомера до Виктора Гюго, с Ксенофонта до Прудона, с Рабле до госпожи Санд. Особенно много было научных книг. Тома по механике, баллистике, гидрографии, метеорологии, географии, геологии чередовались с трудами по естественной истории. Очевидно, капитан Немо охотнее всего читал подобные произведения. Я нашел здесь полное собрание работ Гумбольдта, Араго, Фуко, Анри Сент-Клер Девиля, Шасля, Мильна-Эдвардса, Катрфажа, Тиндаля, Фарадея, Бертло, Секки, Петермана, капитана Мори, Агассиса, а также «Записки» Академии наук, сборники различных географических обществ. Наконец, на полке стояли
